и Йенни спокойно и четко рассказывала, как они вместе должны пройти десять метров до служебного туалета. Ида вспомнила, что такое шоковое состояние, она видела это в кино. Люди с отсутствующим взглядом, закутанные в серебристые одеяла…
А теперь, наверное, я сама в шоке.
Ну и что тут такого? Только чувствуешь сосредоточенность. Как будто все вокруг тебя происходит очень медленно, а сам ты действуешь быстро.
– Жду тебя снаружи, – сказала Йенни, открыв дверь туалета.
Ида повесила теплое одеяло на крючок и опустилась на черное сиденье. Дурнота не проходила, но ее не рвало. Она сидела и смотрела на рулон бумажных полотенец с логотипом «Катрин».
Всего лишь через несколько секунд, как ей показалось, в дверь постучали.
– Эй, – послышался голос Йенни. – Ну как ты там?
– Да так, – ответила девушка. – Мне плохо.
И тут она услышала, как кто-то вызывает Йенни по рации.
– Ответ нет. Я нахожусь со свидетелем происшествия, она в плохом состоянии. Прием.
Из рации донесся трескучий голос.
– Да. Понял. Прием.
В дверь опять постучали.
– Послушай. Мне надо сделать одно дело. Это очень быстро. Я скоро вернусь. Ты никуда не уйдешь?
– Нет. У меня болит живот.
– Это серьезно? Как ты думаешь, тебе нужен врач?
– Нет. Не до такой степени.
– О’кей. Никуда не уходи. Если выйдешь до моего прихода, жди здесь меня или кого-нибудь из моих коллег. Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач. На всякий случай.
Ида услышала, как Йенни опять вызывают по рации, но треск стих, и она поняла, что Йенни отошла от двери.
Ида сразу же достала свой мобильник и нажала на последний звонок. Это был палиндромный номер Альмы.
Что сказать, она не знала, но чувствовала, что обязана позвонить.
Ну, отвечай же, бабушка. Отвечай, ради бога…
10
После девяти длинных гудков раздался голос Альмы:
– Да?
– Лобов умер, – прошептала Ида.
Сначала в трубке наступила тишина.
– Что… что…? Ида?
– Лобов умер. Несчастный случай.
– Где… как это произошло? Ты где?
– На Нобелевском банкете.
Ида продолжала шептать.
– Не понимаю. Что случилось? – спросила Альма надтреснутым голосом.
– Он рухнул. У моих ног. Они думают, что я в шоке. Здесь полиция.
Стало опять тихо. В трубке был слышен только шум – это мобильная сигнальная мачта в Швеции по очень длинным медным проводам в телефонной сети посылала сигнал, который в конечном итоге приняла базовая станция в далекой Москве и передала его Альме.
Но она дышала – Альма тяжело дышала.
Затем Ида услышала сухое покашливание, откуда-то с другой стороны Балтийского моря.
– Ида, – произнесла Альма. – Ты можешь спокойно рассказать,
