странная пелена, он оглядывается по сторонам.
– Где эта мошенница? – спрашивает резко.
– Только что тут стояла! – волнуется офицер.
Виктор скрипит зубами и идёт к полицейской машине, заглядывает в окна. Офицер выругивается и спешит следом.
А я стою на месте и хлопаю глазами.
Что, блин, опять происходит!
– Э-эй! – осторожно зову, подходя к мужчинам со спины. Ноль реакции. Тогда, замирая от страха, дёргаю Виктора за рукав… Точнее, пытаюсь дёрнуть. Потому что внезапно мои пальцы проходят насквозь…
Я вновь зову жениха, в панике пробую снова его коснуться – бесполезно! Сколько бы ни пыталась, я прохожу насквозь. В горле зарождается истерический смех.
“О, боже! Боже! Я призрак!” – вопят мысли. Пульс всё сильнее стучит в висках.
Неужели я умерла?! Но в какой момент?! Как, блин, можно не заметить собственную смерть! Уму непостижимо… И если умерла, то почему за мной всё ещё не явился ангел… или кто там за умершими приходит? Где, блин, положенный мне “свет в конце туннеля”?!
“Так, надо немедленно успокоиться! Вдох-выдох, – говорю я себе. – Только что меня все видели, а значит пациент скорее жив, чем мёртв… Но что тогда случилось?
Виктор тем временем обходит полицейскую машину кругом, зло отчитывает офицера, требуя объяснить, куда делась задержанная. Тот лишь разводит руками, мол, понятия не имеет. Они спорят ещё пару минут, а потом мой жених сжимает кулаки и широким шагом уходит прочь.
Не зная, что ещё предпринять, я спешу следом. Несколько раз пробую его окликнуть, но это бесполезно. Он меня не слышит… никто не слышит.
“Призрак невесты преследует жениха – настоящий сюжет для ужастика”, – едва не плача, думаю я.
На пути встречаются люди, но никто не удивляется девушке в порванном свадебном платье и размазанной по лицу косметике. Некоторых я даже пытаюсь потрогать, но пальцы проходят насквозь. Судя по всему, я стала невидима для всех и каждого.
“Многие мечтают обрести дар невидимости, между прочим. Радуйся!” – мысленно говорю себе. И сама же отвечаю: – “Спасибо, не надо! Дар видимости нравился мне куда больше”.
Я нервно хихикаю над собственной шуткой. В стрессовых ситуациях я часто начинаю глупо юморить. Именно эта привычка помогла мне смириться с положением вечной одиночки. Пусть, сарказм делу мало помогает… но хотя бы отвлекает от кошмара, что со мной творится.
Наконец, Виктору надоедает идти без оглядки и он садится на скамейку возле парка. Упирается локтями в бёдра и хватается за голову.
Он выглядит так одиноко и печально, что у меня щемит сердце.
Я присаживаюсь рядом. Сквозь скамейку я не проваливаюсь, но сейчас думать об этом не хочется… а хочется понять, как передать весточку Вите. А ещё хочется плакать, как ребёнку. Вот только никто не придёт на помощь.
С тревогой смотрю на моего несостоявшегося мужа. Волосы точно золото, лицо как у принца, плечи широкие, сильные…
И
