крупноголовый, с широко распахнутыми голубыми глазами. Неудивительно, что Аня не смогла родить сама этакого богатыря!
Он ест деловито и серьёзно, крохотный жадный ротик работает поршнем.
– Ты как корова, – косится Наташка. – Молока на весь роддом хватит.
Вроде комплимент сказала, а как обругала.
– У меня его не так много, – почему-то оправдываюсь я. – Просто Маша мало ест, вот и остаётся.
– Девчонки, а вы уже за постель сдали?
– За какую ещё постель? – удивляемся мы.
– Такую: няня днём подходила, велела принести по сто рублей за бельё.
– Мы что, в поезде, что ли??
Я решаю, что никакие сто рублей сдавать не стану и смотрю на спящую дочку. Сердце сжимает удушающая нежность к этому незнакомому, новому и вместе с тем самому родному в мире существу. Всю беременность меня мучил вопрос: а вдруг ребёнок родится с патологией, что я буду делать тогда?
Теперь я знаю ответ: ни за что бы не оставила её, будь она хоть с хвостом!
Я осторожно разматываю спящую Марусю и впервые осматриваю всю.
Она такая чудесная! самая лучшая малышка в мире!! моё персональное чудо с крохотными росинками ногтей на розовых прозрачных пальчиках, таких игрушечных и таких настоящих; с пухленькими белыми перетяжками-полосками на смуглом тельце, будто дочка где-то загорала.
Хвоста у неё, к счастью, нет, а ножки совершенно нормальные, только здоровенного размера. Наша порода!
Я привычно кладу её головку на сгиб локтя, будто делала это всю жизнь и впервые осознаю, зачем человеку локти.
Обратно запеленать дочку не получается, так и возвращаю – расхристанную, зато с нормальными ножками.
– Почему ты так беспокоишься, всё ли с ней в порядке? – тихо спрашивает внимательная Аня. – Тебе что-то говорили на узи?
– Ничего не говорили, даже пола не знала. Это у меня профдеформация: я ж работала в дурдоме.
Анины приподнимаются, и я поясняю:
– В доме ребёнка для психохроников.
– Ты правда работала в дурдоме? – Наташкины цветные глаза жадно загораются. – Расскажи!
Дурдом
Все наши беды от календарей!
Вон в лужице солнца на асфальте нежится старая дворняга, вытянула длинные ноги и просто наслаждается теплом, ни о чём плохом не думая.
И только мы, люди, начинаем преждевременно хоронить лето, из-за чего целый месяц отравлен ожиданием близкой разлуки. Это всё равно, что с момента рождения долгожданного первенца каждый день вспоминать, что он когда-нибудь, да умрёт.
Собака мудра, оттого её радость без примеси горечи и мыслей о скорой зиме, холоде и голоде.
К чёрту часы, мешающие нам быть в моменте! В топку календари, предвестники будущих печалей! На хрен цифры, безжалостно падающие на плечи, как блины от штанги!
Я
