чем обычно.
В центре комнаты, как тигр на манеже, с рычанием носится фурия. Остальные робко жмутся вдоль огромных окон на детских стульчиках.
– Стул в раздевалке – её рук дело? – быстро соображаю я.
Няня нервно кивает, не отрывая глаз от зрелища, и втягивает голову.
Завидев нового зрителя, буйная издаёт грозный рык и с разбегу бросается на стену, рикошетит и в три огромных прыжка пересекает зал. Подлетев к чугунной мойке, она резко тормозит и рывком выдёргивает её из стены вместе со встроенным шкафом.
За всё время работы в дурдоме я ещё ни разу не видела настоящих сумасшедших. Поэтому, с минуту полюбовавшись моноспектаклем, вжимаюсь в стену и, не поворачиваясь к чудовищу спиной, шмыгаю за дверь.
– Не бросай меня! – несётся вслед отчаянный Жанкин крик.
Перескакивая через три ступеньки, я мчусь в кабинет старшего воспитателя и с порога ору:
– Она..! Там..! Мойка..! и стул..!
– Вижу, ты познакомилась с Аней, – догадывается Людмила Ивановна.
Я быстро киваю и продолжаю ябедничать:
– Они сидят! Она орёт…!
– Разберёмся, – успокаивает старшая и мы возвращаемся в группу.
Обстановка здесь не изменилась: сумасшедшая продолжает бесноваться, вдохновлённая свежими зрителями. Меня даже восхищает такая неисчерпаемая энергия.
– Здравствуйте, дети! – говорит Людмила Ивановна. – Здравствуй, Аня.
И, ловко увернувшись от летящего в ответ стула, подскакивает к маленькой дьяволице и твёрдо берёт за локоть.
– Мы с Аней побеседуем, а вы не заходите, – сообщает она, закрывая за собой двери спальни. Обычно невозмутимое лицо Людмилы Ивановны опасно налито кровью.
– Думаешь, поможет? – испуганно кивает на дверь Жанка.
– Тут экзорциста надо вызывать, – сомневаюсь я.
Мы сидим неподвижно. Я осторожно разглядываю детей: все целы, только у косоглазого Виталика запотели очки, а немая Света моргает чаще обычного.
Через несколько долгих минут дверь открывается. Буйная идёт рядом с воспитателем, опустив взъерошенную голову. Её красное лицо перекошено яростью.
– Потерпите до вечера, Юлия Борисовна, – просит старшая.
– Как вам это удалось? Вы настоящий укротитель драконов!
Людмила Ивановна смеётся:
– Она не сумасшедшая, а просто крайне избалованная девочка. Так ведь, Аня?
Та молчит, испепеляя нас угольками глаз, но больше не орёт и не крушит мебель.
Мы прибираем группу, и я вижу, как дети с опаской обходят по окружности юное чудовище.
Теперь одна Аня сидит в углу на стульчике, пока все играют.
– Била она её, что ли? – надеется Жанка.
Это вряд ли, мотаю я головой не без сожаления.
Вечером сумасшедшую забирают, и мы никогда
