лучевой болезни действует правило: два грея сразу хуже, чем три грея в течение года. При дробном и хроническом облучении организм способен выдержать и 10 Гр.
Суть ХЛБ иногда понимают неправильно – как ОЛБ, перешедшую в хроническую форму. Такого не бывает: ОЛБ либо приводит к гибели, либо заканчивается выздоровлением. А ХЛБ – самостоятельное заболевание, которое развивается в результате длительного облучения дозами от 1 Гр и более. И смертельные исходы от ХЛБ не зарегистрированы: после прекращения облучения человек выздоравливает.
Основное число больных ХЛБ в России появилось в первые десять лет развития атомных технологий. Из них 87% (около 1500 случаев) – на ПО «Маяк» [8, 9]. Почему так много? В те годы наша страна наращивала промышленную наработку плутония для атомных бомб, а уровень технологий был низким. В отделении химического производства плутония – ни дистанционного управления, ни даже герметичных шкафов. В 1949—1950 гг. содержание альфа-активных аэрозолей на рабочих местах могло в десятки тысяч раз превышать современные допустимые нормы [10].
Но при соблюдении норм радиационной безопасности Советский Союз гонку вооружений проиграл бы. Сегодня известно: опасность мировой ядерной войны была реальной, у США был ряд планов уничтожения СССР (американцы спустя годы сами же их рассекретили). И не будь у Советского Союза атомной бомбы, радиационная обстановка у нас могла быть гораздо, гораздо хуже. Десятки наших городов могла постичь участь Хиросимы и Нагасаки.
Руководство СССР оказалось перед выбором: позволить Соединенным Штатам стать монополистом в ядерных вооружениях, либо подвергнуть риску здоровье персонала, прежде всего ПО «Маяк». Выбрали второй вариант. Работники предприятий ядерно-оружейного комплекса «порциями» получали по сути аварийные дозы, но в контролируемых условиях.
Какими же оказались последствия переоблучения? Из 1500 случаев ХЛБ тяжёлая форма болезни развилась только у 3,9% облученных [8]. Когда появились открытые публикации по этой теме (1993 год), большинство больных ХЛБ были живы, и часть из них продолжала работать в условиях без профессиональных облучений. Более 120 человек достигли возраста от 71 до 88 лет.
Можно не верить статистике, но вот конкретные факты.
Многие известные учёные, конструкторы, руководители атомной отрасли прожили долгую жизнь. А ведь все они работали с ядерными материалами – и многие при этом переоблучались.
Андрей Анатольевич Бочвар (металлургия плутония) прожил 84 года.
Юлий Харитон, один из руководителей советского проекта атомной бомбы – 91 год.
Ефим Павлович Славский – один из руководителей проекта по созданию советского ядерного оружия, позднее – руководитель советской атомной промышленности – 93 года.
Николай Антонович Доллежаль (конструктор ядерных реакторов) – 101 год.
Дмитрий Шустов (радиохимик). Принимал участие в испытании первой
