А владыка Святоплук был? – тряс он за грудки Звана, голова которого бессильно болталась из стороны в сторону.
– Он самый первый договариваться прибежал. Он-то тебя и предложил на кол посадить. Сказал, это ты дулебов на войну подбиваешь, – промычал тот и потерял сознание.
Владыка сидел за столом, на котором храпели гости, выводя носом затейливые рулады, и сжимал руками всклокоченную голову. Его глаза блуждали по углам дома, а в голове образовалась тягучая звенящая пустота, в которой не было ни одной дельной мысли. Впрочем, так продолжалось недолго, и владыка вскочил с места.
– Мирко! – крикнул он, выйдя из дома. – Завтра на рассвете коней готовь!
– Куда поедем, хозяин? – спросил пожилой раб.
– В Новгород поедем, – бросил ему владыка и завалился на лавку. – А теперь спать. На кол! Вот, сукины дети! Я вас сам на кол…
А Зван храпел с чувством хорошо выполненного долга. У него завтра снова будет тяжелый день. Ведь в санях лежит еще один бочонок с медом, который он должен распить с владыкой Святоплуком.
Глава 5
Вече хмуро смотрело, как владыка Жирослав, избитый до синевы, босой и в одной рубахе, держал ответ перед молодым хорутанским князем, который ради такого дела прибыл в дулебский род лично. И ладно бы лично, но с ним пришло четыре сотни воев, которые выстроились в ровные ряды, и, казалось, не дышали. Многие в тех рядах носили железный панцирь из сцепленных колец, а остальные были в доспехе из воловьей и лосиной кожи, который костяным дротиком не пробить. На поясах у воинов висели мечи или длинные ножи, а в правой руке они держали германские копья – фрамеи. Тяжелые щиты стояли у ноги, показывая, что здесь никто никого не опасается. О мирных намерениях говорил и строй лучников, которые тетиву надели, но стрелы из колчанов доставать не стали, что как бы недвусмысленно намекало. Все внимание дулебов было приковано к чернявому носатому воину в чешуйчатом панцире, сверкающем на солнце, в ромейском шлеме-касидионе с ярко-красным султаном из конского хвоста. Все на свете знали, что такие хвосты рядовым воинам не положено носить. Видно, не простой ромей молодому князю служит.
Вечевые старцы, самые уважаемые в роду люди, смотрели на все происходящее с болью в сердце, но поделать ничего не могли. По древнему обычаю мужи на вече с оружием приходили, как и соседи – германцы. Да только воевать никто не рвался. Положить в напрасном бою половину мужиков – ума много не надо. А оставшаяся половина вместе с детьми и женами потом на рынок в Ратисбону пойдет. Там купцы уже заждались, потеряв надежду на поступление новой партии товара. Свободные мужи слушали, как пришлый князь их владыку судит, и чувствовали, как на шее тугая удавка затягивается. Не быть им после этого суда вольными людьми. Не могло быть такого, чтобы сильный к слабому просто на огонек заглянуть решил, да случайно войско с собой прихватил. В гости с целой армией не ходят. А ведь и за собой старцы вину чувствовали,
