меня к жизни. Самочувствие, а вслед за ним и настроение устремились вверх.
– Объясняю боевое задание. По сведениям агентуры, в Губернск направляется подрывная группа с контрабандным грузом антисоциальной направленности. Нам приказано обезвредить лазутчиков, с целью чего мы и находимся в засаде в борделе города Губернска, – перешел к делу Партдонт.
– А почему в борделе? – спросил я.
– А куда еще в Губернске можно пойти? – ответил он вопросом на вопрос.
– Логично.
– Теперь слушай мою команду: Рассредоточиться среди посетителей и ждать приказа. Рассредоточиться мы уже рассредоточились, теперь, не привлекая к себе внимания, будем ждать. Раздевайся.
– Совсем?
– Конечно. Ты же в борделе в номерах. Кто же в номерах сидит одетым.
– Но…
– Ты мне хочешь все дело тут провалить? Выполняй приказ!
– Нюхни сахарку для храбрости, – сказала ближайшая ко мне Блядь и протянула трубочку и зеркальце, на котором была дорожка из белого порошка.
Я с силой засосал в себя сахарок, и мощная свежая струя ударила мне прямешенько в мозг.
– Чем это ты так Вовочкину приглянулся? – спросил меня подозрительно Партдонт.
– Не помню, – ответил я, проваливаясь в кайф.
– Хочешь свежую устрицу? – вырвала меня из объятий нирваны Блядь.
– Да, – ответил я, находясь в состоянии всесогласия.
– Сахарком присыпать?
– Да.
Она уселась на мой стол, раздвинула ноги и, сдобрив свое богатство кокаином, пропела ангельским голосом:
– Обед готов.
– Там какие-то люди гуталин предлагают. У них дедушка на гуталиновом заводе… – услышал я сквозь искрящиеся алмазы.
– Будем брать. Вперед!
Застучали сапоги, завизжали бабы, кто-то куда-то палил. Истерический крик, пристрелю, гадов, и твердый голос Партдонта:
– Я тебе пристрелю! Я тебе таких пристрелю! На хлеб менять будем! Не выбрасывать…
– Товарищ Командир… вызывали… боец Контра…
– А, Семен, заходи.
Да, уважаемые товарищи, товарищ командир – это я, Ебан Пшишков собственной персоной. Не ожидали? Хотя ничего неожиданного в этом нет. Шла гражданская война, а на войне пуля или повышение обязательно тебя найдет. Пули, слава богу, свистели мимо, так что стал я командиром революционного отряда, и стояли мы в Губернске. Душа же моя была в родном Колосистом, с моей матушкой, которую я не видел со времен революции и скучал… не то слово скучал. Сам я поехать к ней не мог, и решил я послать к ней бойца верного и проверенного, чтобы письмецо передал, да гостинцев.
Боец Контра мне нравился давно. Попал он к нам по комсомольской путевке. Скромный, застенчивый, но смелый в бою. С товарищами быстро нашел общий язык. Симпатичный приятный парень.
– Вот что, Семен, не в службу, а в дружбу. Хочу я тебя попросить навестить мою дорогую матушку и передать ей кое-каких гостинцев,
