драка и Сергей, получив деньги, сразу же уволился, тем более заявление без даты уже было написано при приеме на работу.
От последнего эпизода с Настей у Сергея на душе оставался неприятный мутноватый осадок, похожий на хлопья в стакане с пропавшим соком. После увольнения с завода у него в душе творилось нечто подобное. Даже размышлять на любимые философские темы в последнее время не тянуло. Увидеть Настю совсем не хотелось. То, что произошло между ними, для него носило оттенок формального исполнения должностных обязанностей, мимолётной связью далёких друг другу людей, которых не сближало, ни взаимное чувство, ни сладость произошедшей близости. Порой у него появлялось желание позвонить из чувства солидарности или для того, чтобы окончательно прояснив ситуацию распрощаться. Он даже тянулся к телефонной трубке но, задумавшись над тем, что же следует сказать Насте, не находил нужных слов, и тут же отказывался от своих намерений. Оставался один выход – как можно быстрее вычеркнуть неприятный эпизод из памяти.
Письмо от Насти он обнаружил в своей комнате, вернувшись однажды под вечер с прогулки. Не распечатанное оно дожидалось его на письменном столе. Сергей торопливо вскрыл конверт.
Дорогой Сергей!
Мне приходится обращаться к тебе, к твоему благоразумию, к твоей порядочности. По твоей милости случилось то, чего я больше всего боялась, но ты настоял на своём и вот результат: я беременна. Мама моя вся в расстроенных чувствах, мне пришлось ей всё рассказать. Что мне теперь делать? Мне приходится посещать женскую консультацию, а я ведь не замужем, все интересуются, что да откуда? А что я отвечу? Дорогой мой, я всё время думаю о тебе, вспоминаю твои глаза, твои нежные руки. Милый, береги себя. Мне без тебя так плохо, ждем тебя, родной. Нас теперь двое.
Крепко, крепко целую.
Любящая тебя Настенька.
Мелкие ровные буквы каруселью завертелись перед глазами Сергея. Несмотря на то, что письмо показалось ему явно надуманным, с неискренними чувствами, в голову ядовитыми змеями поползли нехорошие мысли: «А вдруг и правда будет ребёнок? Будет расти без отца?». Он скомкал конверт вместе с исписанным листком и сунул в карман.
Мать накрывала в кухне на стол. Когда он вошёл, она как-то странно на него посмотрела. Его взгляд упал на широкий подоконник, на нём лежал лист бумаги, исписанный крупным размашистым почерком. Светлана Александровна вышла, и он взял листок в руки.
Здравствуйте, уважаемая….
К сожалению, не знаю вашего имени-отчества. Никогда не обратилась бы к вам: но как мать, Вы должны меня понять. У моей дочери скоро будет ребёнок от вашего сына. Случившееся не должно повлиять на наши отношения: невинное дитя тут не причём, оно страдать не должно. Его надо растить. Я мать Анастасии, рада иметь внука
