него в этой борьбе не обойтись. Оставалось лишь разобраться, что есть добро, а что есть зло, как они плавно перевоплощаются из одного состояния в другое. Как это в жизни случается, что добро играет роль зла, а зло роль добра. Вот и на его долю выпали те самые обстоятельства, что делают из человека личность, о которых он только недавно отстранённо размышлял. Выпали, чтобы испытать на прочность и дать возможность поискать себя в этой жизни. Разобраться в добре и зле. Думал он и о женской коварности, о своих мужских проказах, поставивших его в трудную ситуацию. О том, сколько ещё впереди ждёт трудностей и испытаний.
Сергей опорожнил содержимое бутылки, слегка закусил салатиком из огурцов и с затуманившейся головой пошёл навестить будущую супругу.
Дверь открыла Валентина Прокофьевна.
– Наше вам с кисточкой, – пьяно поклонился Сергей, разведя в стороны руки, точно пловец перед прыжком в воду с десятиметровой вышки.
– Заходи, заходи, зятёк, – радушно распахнула перед ним двери квартиры Настина мама.
Он остался у будущих родственников на ночь. Утром, выходя из алкогольного сна, очнулся на раскладушке по-соседству с кроватью Анастасии. Голова с рассвета гудела, как большой колокол, сзывавший народ. Что говорил и делал вечером и ночью, помнил смутно, будто общался с загадочными инопланетянами, а не с будущей невестой и её мамой. От предложенного завтрака за уставленным закусками в честь его прихода столом отказался, вместо еды с жадностью вылакал большой бокал холодной воды.
На другой вечер его привёл Олег. Он прислонил друга на лестничной площадке к стене и позвонил в дверь. Как только она открылась, Олег впихнул в прихожую Сергея и бросил вслед: «Принимайте зятя».
Мама Анастасии выскочила к нему на площадку:
– Олег, подожди, – она подошла вплотную и, заглядывая в глаза с тревогой и надеждой на взаимную откровенность, спросила, – он что, зашибает? – её правая ладонь постучала по своей шее.
– Вы бы меня сразу об этом спросили, – с сожалением проговорил Олег. – Зашибает? – он сделал грустную мину на лице. – Это мягко сказано. Пьёт, как мерин. Вытрезвитель ему дом родной. Помучаетесь с ним, – он повернулся к ней спиной, и как бы мирясь с неизбежностью, махнул с горьким сожалением рукой, затем шустро сбежал по лестнице, пробормотав по дороге. – Он из тех, кто пить не любит, но не пить не может.
Сергей в этот момент плашмя лежал в прихожей.
Валентина Прокофьевна и Настя с большим трудом заволокли его в комнату. Он при этом как мог, помогал, отталкиваясь ногами и мыча что-то нечленораздельное. Поутру, не успев добежать до туалета, облевал постеленные в коридоре самотканые дорожки.
В этот же вечер Олег вновь прислонил к стене рядом с квартирой Насти нетрезвого приятеля, превратившегося в плохо говорившего робота с явными дефектами в микросхемах, расположенных в том месте, где у робота должна быть голова. Он только потянулся, для того чтобы нажать кнопку звонка как за дверью раздался злой голос
