не был Шерлоком Холмсом, – сказал я миг спустя, расплетя ноги и слегка наклонившись вбок. – Клянусь Юпитером! Этого сыщика никогда не существовало. Это литературный образ.
– В который вы вдохнули жизнь.
– Это было в кино. – Я снова откинулся на спинку и пожал плечами. – И не имеет ни малейшего отношения к реальной жизни.
– Ты сыграл его в пятнадцати фильмах, – весело заметил Малерба.
– И что с того, Пьетро? Его играли и другие актеры – Джиллетт, Клайв Брук, Бэрримор… Даже Питер Кушинг[16], хотя невелик ростом и нервозен, только что снялся в этой роли. Дюжина актеров наберется самое малое.
– Но никто не сравнится с вами! – воскликнул Фокса. – Для всех у Шерлока Холмса – ваше лицо, ваш голос, ваши жесты.
Я помахал в воздухе рукой, словно отгоняя муху или мысль.
– Ничего особенного в этом нет. Меня выбрали потому, что в Голливуде никто не умел правильно говорить по-английски, кроме Рональда Колмана, Дэвида Нивена и меня. А главным образом потому, что я был похож на Шерлока с иллюстраций в «Стрэнд мэгэзин», где Конан Дойл печатал свои рассказы.
– Никто уже не помнит эти иллюстрации, – заметил Ганс Клеммер. – Современные издания выходят без них.
– У нас в библиотеке есть факсимильное издание, – сказала мадам Ауслендер. – На самой верхней полке, рядом с романами Ремарка и Колетт.
– Рассказы или фильмы, – стоял на своем Фокса, – но ведь у героя тех и других ваше лицо, Бэзил, и это очевидный факт.
Я вновь обрел свою невозмутимость.
– Очевидные факты – штука очень ненадежная[17].
С этими словами я нахмурил чело, словно удивляясь собственным словам. Потом заворочался в кресле, делая вид, что ищу удобную позу, и снова сел нога на ногу. К моим коричневым замшевым башмакам кое-где еще пристали песчинки.
– Видишь? Не отвертишься, – засмеялся Малерба. – Нравится тебе или нет, но все-таки ты сыщик «пар экселянс»[18].
Я покачал головой. И сказал с приличествующей случаю сухостью:
– Ошибаешься. Просто в течение известного времени я им притворялся.
– Почти двадцать лет.
– Пятнадцать, если быть точным, пятнадцать лет, протянувшихся от «Скандала в Богемии» до «Собаки Баскервилей»… Моя карьера и угасла-то именно потому, что мне надоело казаться им, или я надоел публике, или нам всем это надоело.
– Может, она и без того угасла бы, – с беспощадным равнодушием возразил Малерба. – Времена изменились.
– Может, может.
Я замолчал, обдумывая его слова. Невозможно выразить, что чувствует исполнитель, накрепко привязанный к шпаге и коню или, в моем случае, к трубке, лупе и «элементарно, Ватсон». И стремящийся напомнить миру, что он прежде всего хороший актер.
Присутствующие не сводили с меня глаз.
– Ошибаетесь вы насчет меня, – сказал я наконец.
Пако
Американский театральный актер и антрепренер
Аллюзия на «Тайну Боскомской долины», перев. Л. Бриловой.
От
