не могла ему в ответ ничего, потому как со всех сторон стола плотно сидели и дышали друг на друга коллеги. В конце концов, я издала какой-то непотребный горловой звук, тут же, чтобы заглушить его, закашлялась. Министр тогда что-то проворчала по поводу усиливающегося гриппа и необходимости всем быть начеку и не допустить эту заразу в министерские пенаты, а рядом сидящие со мной коллеги стали захватывать воздух с других от меня сторон, а если бы могли, они бы на всякий пожарный, пересели бы от меня, как от греха, подальше.
Но Сила в ответ расписал мне, как выглядит эта самая «кнопочка», которую я прошу его сделать. Сама по себе кнопочка маленькая, но расположена на огромном ящике, соединенном с компьютером. Все это великолепие у него в кабинете, сплошь и рядом заставленного ящиками и затянутого проводами. Как в этом помещении умудряется работать Сила и ещё два совершенно чудоковатых на вид программиста, я всегда диву давалась.
– Сотовый же есть, – резюмировал Сила. А сам продолжал в любое рабочее время говорить мне непосредственно в ухо. Ему так удобнее, видите ли.
Внутренний телефон, это в котором четыре цифры, разрывается. Где носит эту клушу, мою заместительницу, спрашивается. «Пятница у неё, как же…», – ворчу я как начальник отдела.
– Да? – это я в телефон, а сама в это время обхожу стол, ищу глазами сотовый, пытаюсь сообразить, что ещё хотела сегодня сделать до незаметного испарения с рабочего места.
В трубке сама МарьИванна.
– Самое главное-то забыли, Фёкла Контратьевна, – моё имя-отчество произносится настолько уважительно, что я тут же вспоминаю о чем речь.
– Да, я помню, Мария Иванна! Все уже готово, как обычно, да, – рапортую я бодро, но так, чтобы не перегнуть палку субординации, будь она неладна.
– Спасибо, – от министра это слово все равно, что санкция на вседозволенность без рамок приличия.
– Ты не забыл? – кричу я Силе Никитичу, который как раз в этот момент вздохнул мне в ухо.
– Забыыл…
Ничего себе! Как можно было это забыть? Конечно, это я не мужу, это я себе. Сама-то и забыла напомнить своему драгоценному, что министру обещала очередной, так сказать, транш на вино-водочную продукцию.
Из-за доказанного как-то лет пятьдесят назад учеными отсутствия у местных аборигенов, таких как якутов, чукчей, юкагиров, эвенков и эвенов, фермента, расщепляющего алкоголь, в республике ввели сухой закон. А так как современность у нас высокотехнологичная, то сухой закон воплотился в экспериментальной электронной системе. «Подписчиками» по этой теме становились все без исключения жители Якутии, однако хитрость заключалась в том, что энное количество возможной к приобретению веселящей жидкости выделялось в зависимости от национальности желающего выпить.
Кроме того, возникала целая куча побочных проблем, которые обязательным образом исследовались и вносились в талмуд, регулирующий
