же, какое чудо! Разблокировал. Еще и написал сам!
Такая злость и обида обуяют, с трудом сдерживаюсь, чтобы в приливе этих чувств не швырнуть мобильник в стену здания.
– Ну, ты идешь? – оглядывается Бусманова.
– Да, иду.
Едва подходим к парням, делаю усилие и поднимаю взгляд на Амира. Он смотрит на меня, а я на него. Внутри моментально бурный протест рождается.
Как я собираюсь это сделать?
Если даже приблизиться не могу. Представить, что прикасаюсь к нему или целую – подавно. От одних мыслей дурно становится.
Не хочу…
Амир более чем симпатичный. Высокий, крепкий и смуглый. Не может не нравиться. Да вот не нравится!
Что за напасть?
Нужно просто сделать первый шаг и приложить усилия.
– Привет, Амир, – растягиваю губы в улыбке.
Надеюсь, это выглядит не слишком жалко.
– Привет, Маша. Как настроение?
– Отлично! А у тебя? – это просто ответная любезность. На самом деле не готова его долго слушать. Поэтому сходу выпаливаю то, что меня интересует: – Идешь сегодня к Алине?
– Да. А ты?
Не успеваю ответить. Сердце екает, потому как мобильный повторно гудит. Стискиваю его и запрещаю себе читать. Потом и вовсе отправляю в сумку.
Хватит.
– Да.
10
Ярослав
Первый день на стройке будто без меня проходит. Физически, конечно, тяну. Но мыслями не на месте. Таскаю цемент и прочие составные раствора для стяжки, а думаю… Да много чего думаю. Полжизни перелопатить успеваю.
«Я тебя три года ждала! Три года! На других даже не смотрела…»
На повторе Марусин надорванный крик воскрешаю. Оглушает, словно через рупор прямо в ухо.
Если правда… Если ждала, значит ли, что тоже по-настоящему любила? Или как? Как понимать?
Но ждала ведь. Ждала, мать вашу.
Три года назад, когда мы с Титовой выбрались из того бункера, нам советовали какое-то время не видеться. Восстановиться, прийти в себя после всего ужаса, что пережили. Святоша с таким раскладом согласилась. Я – нет. Пробрался к ней в первую же ночь. Там, в ее спальне, душа и улетела, когда Маруся оттолкнула со словами: «Я чувствую себя грязной, больной, поломанной, искалеченной… Сейчас я ненавижу себя и тебя…».
Сердце словно непонятный сгусток крови пульсирует. Зачем она снова его запускает? Чем оно наполняется? Острой тревогой, жгучей тоской, ебучей надеждой… До хрена всего. Не все осознать и расщепить получается.
Сука, не спеши ты… Не делай скоропалительных выводов…
– Перекури, парень, – бросает мужик, скачущий между клетками композитной арматуры. – Успеваем.
Кивнув, иду на балкон. Вставляю в рот сигарету и подкуриваю. Да, вчера я обратно подсел. Проводив Марусю, дома места не находил. Принял душ и сам не заметил, как все, что нашел в бардачке, сдымил.
Подсел не
