может вспомню что, – приподнимаюсь на локте.
Кира вновь садится рядом. Девуля на её руках отчаянно насасывает соску. Голубые глаза-пуговицы смотрят на меня с хитрым прищуром. Не боится меня. Скорее, смотрит с любопытством.
– Она голодная, что ли?
– Да, сейчас буду кормить. Нравится Булочка? – Кира смотрит на меня с такой нежностью, что я бы их сейчас обеих расцеловал.
– Нравится! Давай корми дочу!
Кира смущается и просит меня:
– Только ты отвернись.
– Здрасьте приехали!
Кира садится в кресло и пытается развернуться, чтобы я не увидел, как она кормит. Что за детский сад? Обвожу глазами комнату в поисках семейных фотографий, но на полке, рядом с телевизором, стоит только портрет Булочки. Правда моя внешность многое объясняет. Такую рожу только в отделении полиции вывешивать. На доске «Внимание, розыск». Мне кажется я впервые в этой комнате. Иначе давно затеял бы здесь ремонт. По одной стене дешёвые обои начали отклеиваться на стыках, люстра горит наполовину, занавески чистенькие, но фасон наверняка ещё с Шуриной молодости. На подоконнике цветы в горшках и клетка с рыжим хомяком. Скачет у решётки как заведённый. То ли просится на руки, то ли пляшет под Баскова. Бедненько, но весело.
– Может пошамаешь чего, болезный? – маманя, дождавшись рекламы, встаёт из-за стола.
– От одной мысли о еде плохо, – подавляю приступ тошноты.
– Сейчас я тебе такую напитку соображу, лучше всяких порошков действует! – заговорщицки подмигивает маманя и, держась за поясницу, топает мимо меня. – Чуть спину не сорвала из-за тебя.
Встать не получается, и я, закрепив плед на бёдрах подползаю к Кире. Усаживаюсь возле её ног, кладу руки и подбородок ей на колени. Завороженно смотрю как малышка сосёт её нежную грудку. Маленькие пальчики Булочки касаются тонкой кожи Киры, и мне хочется превратиться в них. Ничего не помню, но знаю точно: ничего прекраснее в своей жизни не видел.
– Прости меня, – шепчу, целуя острые колени Киры. – Такая девушка, как ты, заслуживает большего.
– Яр, не надо, – смущается Кира, плотно сдвигая ноги.
– Яр?
На лице Киры смятение, точно она оговорилась.
– Ярослав, – добавляет Кира более уверенно. – Ярослав Воронов.
– Нормально, – соглашаюсь с незнакомым именем. – С таким перегаром и разбитым лицом, мог бы зваться и Кузьма Квазимодов.
У Киры смех нежный, как перезвон хрустальных бокалов. Невольно улыбаюсь и глажу дочку по маленькой ножке. Она такая тёплая!
– Я изменюсь для вас, девчонки! Обещаю.
Пытаюсь привстать, чтобы поцеловать Киру, но она напрягается всем телом и замирает. Всё время забываю, какой я красавец.
– Я противен тебе? – сажусь возле неё, понурив голову.
– Нет, – Кира зарывается пальцами в мои волосы. – Но тебе нужно выспаться. Я сейчас покормлю Булочку и постелю тебе.
– Мы разве не вместе спим? – удивлённо приподнимаю
