печатая шаг, подошел ближе.
Теперь нас разделала широкая лакированная столешница.
– Как ты?!… – я задыхалась обидой.
– ТЫ НЕ НОЧЕВАЛА ДОМА СЕГОДНЯ. – Короткое обвинение выбило из меня душу на миг. Он не кричал, но говорил таким тоном, что… лучше б кричал.
10
Я хватала ртом воздух, возмущенно сверля мужа взглядом.
А потом поняла… И что-то в душе оборвалось.
От пронзающей болезненной мысли я даже на ногах устоять не смогла. Упала на стул.
– А ты… Ты ведь тоже не ночевал?!
Герман молчал.
– Ну конечно! Конечно! Какая я дура! Если бы ты ночевал, то приехал за мной еще ночью! Прямо в общагу! Ведь так?!
– Ты была в общежитии? – холодно поинтересовался в ответ, будто и не услышал обвинений в свой адрес.
– Да какая тебе разница, где я ночевала, если ты сам был с любовницей?! – атмосфера в аудитории закипала. Воздух становился горячим, почти раскаленным.
Мою душу затопило новой порцией боли.
Он был с ней. Всю ночь, черт побери! А сейчас явился сюда, чтобы в чем-то меня обвинить!
– Ответь мне. Ты была в общежитии? – спокойно, но холодно спросил.
Я вскинула подбородок.
– Неужели, ты это еще не проверил?! Думаешь, я не знаю, что мой телефон пеленгуют?!
– Почему ты ушла?
– Ты серьезно?! – на месте я больше не могла усидеть. Подскочила, обогнула стол и уперлась в массивную фигуру мужа. Как обычно, пришлось вскинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза: – Потому что вчера я узнала, что у моего мужа есть любовница! Есть вторая семья! Неужели ты рассчитывал, что я стану с этим мириться?! – мой голос скрывался в истерику.
– У меня нет второй семьи. И любовницы тоже. – Он был до омерзения несокрушим.
– Не ври мне! – я толкнула Германа в грудь, чего никогда раньше себе не позволяла. Но он даже не пошатнулся. Стоял как скала. И продолжал сверлить меня тяжелым изучающим взглядом.
– Я думал за ночь твоя истерика должна была стихнуть.
– Да! А я за ночь должна была забыть обо всем и снова упасть в твои объятия, Герман?! Ты вообще в своем уме?! Ты лгал мне все это время!
– Это не так. Я не знал о ребенке. И Марина…
– Нет! Замолчи! Я не хочу знать ее имя! Я ничего о ней знать не хочу! Ты даже представить не можешь, как это больно! Ты хоть понимаешь, чего мне стоит сейчас с тобой разговаривать?! Вся наша жизнь! Все было ложью! Ты меня предал, Герман! Ты нашу любовь предал!
Он молчал. Молчал и просто смотрел, спрятав эмоции за стеной равнодушия.
Через паузу, длиною в целую жизнь, все же сказал:
– Это было всего один раз, Варя. И я даю тебе слово, что этого никогда больше не повторится.
– Один раз… – по щекам текли слезы. – В самом начале наших с тобой отношений. А значит все, что было потом, было фальшивым. И ты, Герман. Ты сам фальшивый, понял?!
Он
