лежат Ахилл и Диомед.Лезвие я миртом оплету,
Как Гармодий – доблестный боец,
Он исполнил давнюю мечту —
Кровь пустил тирану наконец.
Вы спасли Афины от стыда!
Мстители Свободы и клинка!
Ваша слава будет жить всегда,
Эхо – вторить оды сквозь века!
Подражание
(Imitation)
Тёмный этап без конца,
Вечная гордость юнца —
Видел и тайну, и сон,
В юности был искушён.
Мысль приходила во сне:
Поступью дикой ко мне
Сонные шли существа,
Дух мой их видел едва.
Я разрешил им пройти
Мимо меня по пути!
Пусть им невидим мой сон,
Дух мой наследует он;
Мыслями я б управлял,
Чары виденья являл:
Ибо надежда прошла,
Время отняло дела,
Даже земной мой покой
Тоже прошёл стороной,
Я не хочу, чтоб исчез
К мысли моей интерес.
Тамерлан
(Tamerlane)
Есть утешенье в смертный час!
Отец, отложим разговор,
Энергия Земли за нас
Не смоет всех грехов позор,
Гордыня мне давала знать —
Нет больше времени мечтать:
Надежда, как огонь закланья!
И как агония желанья:
О, как надеяться бы мог
На тот источник пресвятой,
И, выучив, старик, урок,
Сберёг бы я подарок твой.
Итог твоей душевной тайны —
Гордыня превратилась в стыд.
В наследство мне удел фатальный
С печальной славой был открыт,
Блистала слава, как корона,
И жгло среди Сокровищ трона
Сиянье Ада, боль огня!
Не Ад опять страшит меня, —
А жажда по цветам и лету,
Тоска по солнечному свету!
Оживший голос тех времён
Звучит, как колокольный звон,
С мольбой чудесной в унисон,
Но только погребальный он.
Но не всегда я был таким
И к жаркому венцу терпим,
Мечтал о битвах с малолетства
И право требовал в наследство,
Как Рим за Цезаря держался
Наследство царского ума,
Мой гордый дух за власть сражался
И в этом преуспел весьма.
В горах я жизнь свою влачил,
Туман Таглая по ночам
Росой мне голову мочил,
И липли волосы к плечам,
А ветерок, как юркий птах,
В моих ютился волосах.
С Небес спустилась та роса
(В забвеньях несвятой ночи).
Как Ада смертная коса,
Коснулись красные лучи
Меня сквозь тучи, как знамёна,
Казались заспанным глазам
Венцом монархии, взъярённой
И подчинившейся басам
Раскатов грома в смертной битве,
Мой голос гулко нарастал,
(А дух мой рад был, как молитве.
О! Как
