здесь на полтора часа.
– Ну, хотя бы одним глазком?
Максим заколебался, оценивая последствия новой задержки.
– Не больше пяти минут.
– Как прикажете, товарищ майор.
Аэробайк нырнул к пирамиде, многие ступени которой оказались разрушенными.
Облетели сооружение кругом, обнаружив дыру за вывалом блоков верхней ступени.
– Пролезем? Вроде бы отверстие большое.
Вместо ответа Максим подвёл аэробайк ближе, примерился и посадил аппарат на край блока, так что они оказались в паре метров от широкого провала в кладке пирамиды.
Вооружились «бластерами» и мачете. На всякий случай Максим захватил два «теннисных мяча», направил луч фонаря в дыру и первым шагнул на грань плиты, переходящей в подобие коридора шириной в десять и высотой в три метра.
Из глубин коридора неожиданно пахнуло теплом и запахом, в котором смешались «звериные» ароматы (шерсть, зловоние рта, кожи, испражнений) и нагретого металла.
– Амбре, однако! – принюхался Редошкин. – Тебе не кажется, что здесь кто-то живёт?
– Не кажется. – Максим заметил, что слой пыли толщиной в несколько сантиметров на зернистых плитах коридора нарушен. – Здесь и в самом деле кто-то гулял. Тыл!
Редошкин двинулся боком, прикрывая спину командира.
Коридор уткнулся в помещение, напоминавшее монашеский склеп.
Запах усилился, как и поток тепла, поднимавшийся из глубин сооружения.
Экстрасенсорика организма, подключавшаяся в моменты боевого напряжения, постучалась в голову пульсацией крови.
Максим обшарил «склеп» лучом фонаря, отмечая наличие странной формы ячеек, напоминающих отпечатки человеческих тел.
– Раздевалка…
– Что? – не понял сержант.
– Похоже на раздевалку перед баней. Здесь два десятка ниш, в каждой что-то хранилось.
– Или кто-то.
– Вполне может быть.
Ход из «склепа-раздевалки» вывел разведчиков в другой коридор, разветвившийся на два. Пыли в нём было меньше, но по длинным царапинам и шрамам, оголявшим тёмный зернистый пол коридора, можно было судить о присутствии в здании неких обитателей, возможно даже – крылатых.
Левое ответвление коридора закончилось грудой камней.
Вернулись в правое и обнаружили зал побольше первого, почти пустой, если не считать два выступа из стен, напоминавшие гигантские звериные морды, и высокий – под потолок – конус в центре, показавшийся Максиму с первого взгляда муравьиной кучей. Но это были не муравьи.
– Назад! – шёпотом приказал он, отступая.
Конус был сложен… из шмелиных тел! Впечатление складывалось такое, будто насекомые сдохли, их сгребли в кучу и оставили, чтобы впоследствии облить бензином и поджечь. Мысль показалась забавной, потому что, во‐первых, никакого бензина внутри пирамиды не было и быть не могло. А во‐вторых, шмели начали
