встал.
– Поди-ка сюда, – позвал он ее к столу, открывая секретер.
Саша с трудом встала, слезы застилали все кругом, но ослушаться не смела. Отец же достал какую-то бумагу и мягко сказал:
– Александра, я не хочу, чтоб ты думала, что я тобой распоряжаюсь. Дочка, посмотри, я оформил на тебя купчую на шикарный участок в Мардакянах. Ты знаешь, ты очень богатая невеста, с роскошным приданным. Это залог того, что муж будет с уважением относиться и к тебе, и к твоей семье. Не это ли счастье, а? – он поглаживал купчую и приговаривал, не глядя на Сашу: – Пять гектар отменной земли, почти у гор. Целое состояние, Саша! А еще, – он взглянул на дочь и подмигнул, – не буду скрывать, я много ставлю на этот брак. Видишь ли, дочка, в последнее время в моем деле наметились кое-какие проблемы, крупные нефтепромышленники предпочитают организовать своими силами нефтеперевозку. Закупают огромные нефтеналивные суда, увеличивают штат работников. Крупных заказов становится все меньше, я несу убытки. Так вот выход нашелся сам собой. Один из нефтяных производителей, хозяин фирмы «Парнас», оказался вдовцом. Беседуя с ним о делах, мы сошлись во мнении, что нашим фирмам можно объединиться. А лучшим способом станет породниться, – Саша стояла, ни жива, ни мертва. – Так вот, – продолжал отец, не замечая Сашины слезы, – ВазгенАкоповичКесоян – владелец этой фирмы, весьма состоятельный человек. Твой брак с ним и мои дела бы устроил как нельзя лучше, – Павел Иванович обошел вокруг стола и подошел к Саше, обнял ее и поцеловал в макушку. – К тому же он православный, как все армяне, а это немаловажно. Так что, это выгодная партия, голубушка моя, вы-год-ная.
– Кесоян? – недоуменно прошептала Саша, вскидывая на отца заплаканные глаза. – Ужасная фамилия.
– Почему? – удивился Кадашев, пожав плечами. – Фамилия, как фамилия.
– Плешивый? – всплеснула руками Саша, возмущенно глядя на отца.
Павел Иванович нахмурился и замахал на Сашу руками, отстраняясь.
– Чушь! Мало ли что значит фамилия? У нас полстраны Козловых, Барановых, Дуровых. И что? Подумаешь, плешивый! Зато богат, как черт!
Саша опустила глаза, не зная, что сказать, понимая, что отец уже все решил, и вряд ли его удастся переубедить. Она была бессильна этому противостоять. Да и мысль о том, что благополучие семьи зависит от нее, не давала покоя. Грусть и тяжесть сдавили ее грудь. Слезы тихо катились по лицу.
– А если он мне совсем не понравится, – едва слышно с надеждой прошептала Саша, прижав руки к груди.
– Ну, моя дорогая, это дело наживное, сегодня не понравится, через годик понравится. Как говорится, родной заходить перестанет – чужим станет, чужой зачастит – родным станет, – было ясно, что отец и слышать не хотел возражений. Он потрепал ее за щечку, оттер пальцами слезы и снова поцеловал в макушку. – Не смотри на меня, как на злодея, Сашенька. Матушка твоя – прекрасный пример – совсем меня не знала, когда согласилась выйти
