да. Я их почему-то вижу только синим глазом. А карим нет. Ты двумя видишь?
– О чём ты?
– Об искрах, конечно.
– Опять глупости болтаешь?
– Ты разве их не видишь? Искры. – Рен растерянно посмотрел на свою грудь и повторил: – Искры.
Серёжа помотал головой и нахмурился. Он не верил ни в какие искры, но Рен был настолько ошеломлён, что недоверие мешалось с сомнением. А вдруг это он, Серёжа, бракованный, поэтому не видит никакие искры? Все видят, а он – нет.
– И на что они похожи?
– На звёзды. Если человек добрый – искра белая или голубая, если злой – чёрная или красная. А ещё… У тех, кто тяжело болеет, она тусклая. А потом гаснет.
– Классно! – сказал Серёжа. – Я никаких искр не вижу. Но верю тебе.
Он ему не поверил.
А потом Рен пропал.
***
Сергей готовился к свадьбе. Собственно, приготовлениями занималась его невеста, Оксана, сам он привык к сдержанности и минимализму во всём – пышное торжество для него было не более чем бестолковым капризом. Но Оксана хотела красивую свадьбу, чтобы платье, как у принцессы, чтобы лошади белые и множество гостей, пусть даже половину из них они не будут знать. Сергей лениво выслушивал очередные её выдумки, соглашался и давал деньги. Смокинг и кольца они купили давно. Оставалось определиться с местом проведения, украшениями, меню. Ресторан Оксана выбрала, но вдруг захотела выездную регистрацию как в американских фильмах. Сергей не возражал – пока что запросы не кусались.
Но он здорово устал от бесконечных изменений, от восторженного щебета и невероятных затей. То ресторан, то теплоход, то выездная регистрация. Оксана хваталась за любую идею, всплывшую в фильме, журнале или книге. Ей хотелось всё и сразу, а необходимость выбирать вызывала у неё головную боль. Тогда она начинала канючить, что вообще не хочет никакой свадьбы. А наутро снова сыпала предложениями.
Солгав, что едет в командировку, Сергей снял номер в соседнем городе и решил, что напьётся до беспамятства – разгрузит голову. И пусть была только четверть пятого, он пошёл в бар.
После затяжного дождя улица блестела в лучах вечернего солнца. Пахло пряностями и свежестью. Над клумбами порхали бабочки. И глубокое, насыщенного голубого цвета небо разливалось нежностью. Нежность разливалась в груди Сергея.
В баре стоял полумрак. После солнечной улицы глаза не сразу привыкли к освещению – Сергей наткнулся на стул. На его возню никто не обратил внимания: бармен протирал стойку, женщина лениво смотрела в экран телефона, старик храпел в уголке, а двое мужчин играли в нарды за дальним столиком. Вслед за ним вошёл кто-то ещё, из туалета вернулась шумная троица. В зале возник официант. Сергей не успел осмотреть всех, уселся на ближайший стул и мрачно заказал водку.
После одной рюмки Сергей съел стейк и вдруг осознал: он не знает, что делать. Для бесцельных прогулок не было ни сил, ни настроения, а возвращаться в номер не хотелось. Напиваться же, тем более, в одиночестве, не позволяло воспитание – мать говорила,
