такого сотрудника, – усмехнулась она.
– Приятно, когда тебя ценят.
Хитер налила себе ещё чаю.
– Ладно, раз такое дело, как ты думаешь, что это за набор букв?
Я показал ей фотографию того рекламного щита с трассы. Хитер изучала его несколько секунд.
– «Начало в 23». Это всё, что я могу предположить. Хотя…
Она посмотрела на текст снова.
– Полагаю, вот это слово – «любви». «Только в…». Вероятно, «в клубе».
– Это я тоже разгадал. Что за клуб?
– Я похожа на человека, который шатается по увеселительным заведениям? – Хитер саркастично подняла бровь.
– В городе их сотни, – задумчиво сказал я.
– Тысячи.
– Я даже не знаю, какой запрос послать в сеть. Что это за слова?
Хитер вздохнула и поднялась со стула.
– Поехали, спросишь у Ларри, может, у него получится понять. В конце концов, он раньше часами просиживал в баре. Ну, знаешь, на углу Паркер-стрит. Может, бывал и в других.
Я усмехнулся. Был у Ларри тяжёлый период в жизни.
– Ладно, поехали, – кивнул я, на ходу допивая остывший чай.
13
Всю дорогу Хитер молчала. И я был ей за это благодарен – странные ощущения, очень похожие на сожаление, не давали сосредоточиться. А когда ты смотришь на дорогу и следишь за тем, чтобы тебя ненароком не подрезал какой-нибудь осёл на дорогущем «Антигравити», концентрация – залог выживания.
Нет, смертность на дорогах – дела минувших дней, сегодня убиться в аварии так же сложно, как полететь в космос (увы). Даже после Коллапса люди не стали осторожнее, поэтому машиностроение пошло другим путём. Если нельзя приучить людей соблюдать правила на дорогах, нужно сделать так, чтобы их нарушение влекло за собой как можно меньше проблем. Подушки безопасности, вшитые куда только можно, включая сиденья, корпус, который согнётся разве что, под прессом, но никак не от удара, перевернуться не даст встроенный гироскоп – словом, всё для того, чтобы даже самый злостный нарушитель уцелел при самом страшном столкновении. Ведь с мёртвого не сдерёшь расходы на покрытие ущерба и штраф, чтобы пополнить городскую казну (и карманы тех, кто ей управляет). А штрафы были немаленькие.
Если бы мне пришлось оплачивать ремонт «Антигравити», я бы перестал есть. Ближайшие лет десять. Денег не осталось бы даже на то, чтобы оплатить один поход в общественный сортир – настолько дорогой была каждая деталь этого бесколёсного чуда, парящего над трассой. Для них выделили отдельную полосу, но кого это волнует? Уж точно не владельцев таких авто.
Впрочем, я ловил себя на мысли, что даже будь у меня деньги на покупку такой тачки, я бы отдал предпочтение старым добрым автомобилям. Может, потому что привык прочно стоять ногами на земле. А может, потому что если у тебя нет возможности что-то получить, ты убеждаешь себя, что оно тебе не нужно. И чем недостижимее цель, тем крепче убеждение. Наверно, это помогает не сойти с ума от тоски по несбыточному.
В
