с той далёкой поры.
– И хоть язык тебе стоит подрезать, я не стану тебя убивать… – он пошутил, рискуя опять получить в лицо может горящей уже головнёй из костра – как знать, чего ждать от этой всё порывавшейся снова сбежать от него шалой девки?
– А просто отпущу.
Он умолк, пристально глядя в глаза дрожащей от холода или озноба, но по-прежнему зло смотревшей на него пленницы, не верившей в полученную свободу.
– Тийре и прочие видят в тебе ещё одного врага. Только враг из тебя никудышный, Тивеле. Могла бы убить меня – не говорил бы с тобой, а давно уже был в норах змея. Вижу лишь испуганную девчонку, угодившую в чужие края далеко от родного порога. Тронуть такую – стыда больше будет. Бабоубийцей ещё нарекут… – хохотнул он негромко.
– Твоей только жалости не хватало, – грубовато ответила пленница с вызовом в голосе, – и ради чего ты решил отпустить меня вдруг? Я всё равно тебе враг – и не жди благодарности за свою милость дрянну́ю.
– Утром ты так там чести́ла меня, что верно и скáйт-ши того устрашились бы – не тебя, так твоего острого языка. И я решил, что раз ты напредрекла мне столь много погибельных знаков: что если умрёшь от руки моей, то я сам тоже сгину в безвестности, останусь один ни дейвóном, ни а́рвейрном, и не буду знать даже собственной тени… то видимо, пока ты жива – то твоей болтовне наговорённой не сбыться под солнцем.
– Боишься? – презрительно-вызывающе спросила его Майри.
Аррэйнэ лишь хитро прищурился, не желая ничуть показать ей, что и впрямь опасался чуток этой девки, чья рука некогда едва не лишила его жизни.
– Говорят, дети Дейна умеют плести сильные чары – особенно женщины… Слыхал, если вырезать прямо на древе живом три кровавые руны и в голос назвать имя смертного, то его судьбу можно переплести заново, вместо прежней его данной сёстрами нити…
Он умолк на мгновение, глядя дейвонке в глаза.
– А ты не чародейка случайно, дева – раз наговорила такого? Я не привык встречать страх спиной, правда – но все мои чувства твердят, что ты сейчас – главная опасность, и следует быть от тебя как лишь боги дадут можно дальше. Ты и так принесла мне погибель однажды – и не хотел бы я снова тому повториться…
– Может и чародейка, раз живою осталась… Что же ты – и впрямь боишься меня, прославленный Ёрл-лáддврэ? – пристально глядя ему в глаза с насмешкой спросила Майри, – или собственной судьбы, о чём я лишь правду тебе предсказала?
Убийца Ёрлов не ответил, молча вороша обгорелой валежиной рдяные угли костра.
– Откуда ты? – вдруг спросил он её, – где твоя родня? Быть может давно тебя ищут с тех пор, как ты к нам угодила в неволю?
– Уж не собрался ль ты в гости к нам? – дерзко спросила та с вызовом, так же ответив вопросом.
– Узнать бы, куда мне в грядущем году не привести своё войско на гибель случайно. Если у вас в роду бабы такие как ты, то лишь боги то зрят, каковы тогда ваши мужи… Струёю наверное камень расколют? –
