уважительной профессии, инженерной в первую очередь. А сеструха к моменту моего окончания школы была уже выпускницей Института стали и сплавов. Одно это название вызывало у меня трепетный ужас, а она говорила:
– Елена, стране нужны инженеры, строители, созидатели, а не декаденты-диссиденты. Выбрось эту чушь художественную. Это может быть только хобби, но никак не профессией на всю жизнь.
Я сделала попытку к сопротивлению, напомнила тетке, что она сама, проработав лет пятнадцать в сберкассе, ушла оттуда, окончила курсы парикмахеров и стала заниматься своим любимым делом.
– Ты у нас теперь знаменитость, записываются за неделю, чтобы у тебя прическу сделать. – Моя лесть была вполне искренней. – Я тоже, может, знаменитой стану, как ты, если художником буду.
Но тетка не клюнула на это:
– А кто тебе мешает рисовать? Я и в бухгалтерах, когда была, тоже всех, кто ни попросит, стригла, на бигуди крутила, красила. А ушла из кассы, потому что вас с сестрой, сирот, кормить надо было. Здесь я хоть зарабатываю, сколько могу, сколько сил есть, и живем неплохо.
Давиловка в семье была существенным фактором, решающим для меня. Я больше не сопротивлялась, наверное, не очень веря в себя. И мне стало как-то все равно.
Я поступила с невысоким, но проходным балом на факультет строительства дорог в один из московских вузов. Учиться в институте мне сразу понравилось ввиду необязательности или неподконтрольного посещения, в отличие от школы. «От сессии до сессии живут студенты весело», – эти слова из популярной песенки я восприняла буквально и появлялась на лекциях редко, проводя больше времени в театрах, музеях, на выставках или просто сидя в каком-нибудь парке с блокнотом в руках. И рисовала, рисовала: лица и фигуры прохожих, хохочущих девчонок, бегущих под дождем, cтариканов, играющих в шахматы на Гоголевском бульваре, молодых мам с колясками, детишек в песочнице, самозабвенно лепящих свои куличики, делала наброски дам с собачками, толстых продавщиц мороженого, пьяниц в нелепых позах и т. д.
А еще я рисовала для нашей институтской многотиражки, которая называлась «Самосвал». Помню и девиз, напечатанный буквами поменьше справа от названия: «Самосвал – это не свалимся сами. Самосвал – это свалим сами». Это, да и многое другое, придумал Олег Мазуров, наш главный редактор, тогда уже пятикурсник.
Я выполняла работу на заданную тему для очередного выпуска. Обычно мне требовалось для каждого номера изобразить какие-то пародийные картиночки и шаржи и вообще оформить номер художественно. Особенно это становилось важным в праздничные выпуски или по случаю юбилеев наших преподавателей.
Хотя газета выходила, как помню, не чаще двух раз в месяц, мы собирались почти каждый вечер в прокуренной комнате нашей редакции. Здесь, а не в моей группе, у меня образовались друзья, в основном мальчишки, гораздо старше меня и с другого факультета, механического.
