style="font-size:15px;"> Сын Рича, которого тот привёз с собой, Дрого, граф Марч, похоже, из того же сундука вылез. Мальчишка лет шестнадцати-семнадцати, этакий противный зазнайка с задранным вверх носом. Здравствуйте, кузина, как здесь у вас грязно.
– Вы хоть танцевать-то умеете? – вздёрнув губу, спросил он.
– Пф-ф, – фыркнула Алиенора. Своей макушкой этот чернявый граф едва доставал ей до подбородка. – Не про вашу честь. Подрасти сначала.
Она презрительно повернулась к нему спиной. И ей показалось, что Дрого пробормотал ей вслед что-то гадкое и жутко неприличное. Вспыхнув от гнева, Алиенора через плечо сообщила ему о том, что некоторых из присутствующих здесь рыцарей, похоже, воспитывали в подворотне. Подумаешь.
Слава богам, что я южанка, мысленно кивнула она самой себе, а здесь ещё чтят древние обычаи. В этих землях – в Ллевеллине, Гленгорме, Хартворде, – именно женщины выбирали себе мужей, а не наоборот. Родители могли советовать, женихи – делать предложения, но не более того. «Онд ин олль петендер финьяд, – говорила женщина, – только по моему разрешению», – и мужчине, преступившему этот закон, отрубали руки, а потом скармливали псам. И она сама выберет себе супруга, так же, как когда-то её мать выбрала её отца.
До их знакомства Рутвен Беркли был простым рыцарем, хотя и со своим замком, который Алиенора не видела никогда: Ллир стоял где-то очень-очень далеко, на берегу холодного северного моря. И богам было угодно сделать так, что Фьора Риэннон, её мать, повстречала Рутвена, и уже на третий день сказала ему, что хотела бы видеть его своим мужем. И это даже несмотря на то, что её престарелый отец, граф Эдред Хартворд, не одобрил выбор своей единственной дочери и наследницы. И она, Алиенора, поступит так же. Она никогда не допустит, чтобы в её жизнь вошёл какой-нибудь мерзкий типчик, вроде этого Дрого. Интересно, его сестра Гвинет Беркли такая же невежа?
У меня вот тоже есть брат, уже в тысячный раз подумала она. Ну, наверное, есть. Где-то есть. И наверняка высокий и красивый, не то, что этот Дрого. Алиенора вздохнула. В замке Хартворд эта история считалась под запретом, и отец строго-настрого запрещал о ней упоминать, мрачнея каждый раз, как грозовая туча. Девушка слышала этот рассказ неоднократно, и с течением времени он потерял свою остроту.
Когда-то, еще до её появления на свет, у неё были двое братьев-близнецов. Ралф и Эдмунд, которым сейчас исполнилось бы лет по восемнадцать или около того. И однажды ночью недалеко от Гриммельнского Вала, на одну деревню, где остановились её родители, напали волки. Сто волков, тысяча огромных чёрных волков. Кое-кто из стражников, сопровождавших тогда графа, рассказывал эту историю каждый раз полушёпотом, поминая нечистого. Погибли, наверное, человек пять крестьян и двое солдат. А ещё – Ралф Беркли, изуродованное и разгрызенное тельце которого нашли в полумиле от деревни. Эдмунд пропал, скорее всего, его унесли
