чужие проспекты меня провожают любя.И чужие вокзалы встречают улыбкой радушной…
А вернусь – и в московском трамвае увижу себя —
На коленях у папы. И лопнет мой шарик воздушный.
«Шумит весенний гам, и мир творится снова…»
Шумит весенний гам, и мир творится снова.
И снег сползает с крыш, как старое тряпьё.
А все-таки печаль – на дне всего земного,
И никуда, поверь, не деться от неё.
Живёшь ли целый век скучнее пса цепного
Иль вёрстами дорог судьба твоя пылит —
А всё-таки печаль на дне всего земного.
И тихий её свет в глазах твоих разлит.
Будь вошь ты или вождь, аскет иль Казанова,
Паши или пиши, молись иль зубоскаль, —
А всё-таки печаль на дне всего земного —
Прозрачная, как лёд нетающий, печаль.
И в этом бытия оскома и основа.
И да пребудет так в белёсой мгле веков —
Да светится печаль на дне всего земного,
Всех песен и легенд, и сказок, и стихов…
«Ключи от Рая – у меня в кармане…»
Ключи от Рая – у меня в кармане.
А двери нет – весь дом пошёл на слом.
Там наши тени в утреннем тумане
Пьют кофе за невидимым столом,
От общего ломая каравая.
Пузатый чайник фыркает, как конь,
И бабушка, по-прежнему живая,
Сметает крошки хлебные в ладонь.
Присохла к сердцу времени короста.
Но проскользну, минуя все посты, —
Туда, где всё незыблемо и просто,
Где нету страхов, кроме темноты.
Где пахнет в кухне мамиными щами,
Где все печали – мимолётный вздор,
Где населён нелепыми вещами
Таинственный, как джунгли, коридор.
Там детские прощаются огрехи,
А радость не приходит на бровях.
Там сахарные звонкие орехи
На ёлочных качаются ветвях.
Там сказки, словно птицы, к изголовью
Слетаются – любую выбирай!
Там дышит всё покоем и любовью —
Он так уютен, мой карманный рай!
И далеки жестокие годины,
Где будет он, как яблоко, разъят…
Земную жизнь пройдя до середины,
Я постоял – и повернул назад.
«А я – я из времени семидесятых…»
А я – я из времени семидесятых.
Наивных, развенчанных, в вечность не взятых.
С цитатами съездов, с «Берёзкой» и с БАМом,
Со складами по опозоренным храмам,
С борьбою за мир, со столовским компотом,
С Генсеком, кочующим по анекдотам,
Со Штирлицем, с очередями за пивом,
С народом, сплочённо-немым и счастливым.
А я – я из времени семидесятых.
С Эйнштейнами на инженерских зарплатах,
С «Ироньей судьбы», с «Белым Бимом», с Таганкой,
С Арбатом, не ставшим туристской приманкой,
С Тверской, не пестрящей валютной
