хоть один человек, который бы понял меня? Я оптимист. Я привык выбирать оптимальные варианты. Значит, я жду. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что найду этого понимающего, душевного человека. Я с радостью иду на работу, прохожу мимо киоска, здороваюсь. В купленной газете читаю Указ Президиума Верховного Совета о награждении медалью «За отвагу»: за заслуги перед русским народом и русским государством, за отвагу, проявленную в боях против половцев наградить товарища Князя Игоря, полководца русского войска, медалью «За отвагу». Председатель Президиума… Секретарь Президиума…
«Вот те на!» —восклицаю я, не удержавшись. Проходящая старушка в солдатской шинели образца четырнадцатого года, услыхав меня, останавливается, заглядывает в газету, долго читает по складам Указ. Потом сильным хрипловатым голосом кричит: «Ни фи-ига себе!» Потом делает жест руками, означающий прощание с поездом. Прощание адресовано мне. До слез трогает такая внимательность. Становится хорошо как никогда, но ничего не поделаешь, надо идти на работу.
Лавируя между прохожими, я мелкой рысью двигаюсь по улице. В окне кондитерского сидит кот. «Кс-кс». Он, дико взвизгивая, вскакивает, до смерти перепугав покупателя в соломенной шляпе. Я вижу через витрину, что покупатель резко дергается, выскакивает из дверей прямо мне наперерез и выбегает на дорогу. Свист тормозов. Я хватаю за пиджак эту Шляпу, останавливаю. Старая дребезжащая жестянка не замедляя хода, проносится мимо. Лишь слегка подпрыгнув, проезжает по кончикам крепкокожаных ботинок Шляпы. Краем глаза я успеваю заметить нечто ухмыляющееся за рулем. Соломенная Шляпа наконец поворачивается ко мне лицом.
– Видите ли, по итогам соцсоревнования четвертого квартала позапрошлого года мне была выдана премия, с вычетом подоходного налога. На эту премию я купил бутылку. И до сих пор не могу ее выпить. Но вот, наконец, я в вашем несколько зачумленном лице вижу хорошего понимающего человека…
– Да, но я иду на работу.
– Вы участник соцсоревнования?
– Да, – говорю я.
– К счастью, я тоже. Думаю, что мы можем стать хорошими друзьями. Так пойдемте же, разопьем эту бутылочку. Только куплю вот эту розу.
Купленная красная роза сразу идет в ход и оказывается на шляпе. Дело в шляпе? Красиво, мне нравится.
– Когда-то, – продолжает Шляпа, – у меня была домра. Домбра или домра? Неважно. Я на ней пытался играть старинные непальские песни. Что-то непальское получалось, а вот песни не было. Было бы это все не страшно, но у меня же договоренность с Госконцертом, могли сорваться гастроли по Белоруссии. Пришлось мне что сделать? Старинные непальские песни представить в современной интерпретации, то есть в форме рок-н-ролла. Ведь я когда-то в группе играл, в фиговенькой, но играл. И теперь от этих непальских песен ничего не осталось – ни Непала, ни песни, ни старины. Но я об этом никому не говорил… А знаешь ли ты, дорогой товарищ, что для меня значит рок-н-ролл! Это компонент
