мечтах образы аллегоричны. Жемчужиной он представляет свою персону, владельцем собственного санатория.
Кто же он, наш милый безобидный мечтатель, плывущий в поисках хлеба насущного по московским коридорам власти?
Полное имя его Татьавосов Сергей Эразмович, доктор медицинских наук, директор знаменитого санатория, человек расчётливый и весьма, тщеславный.
Все его звания и должности не его заслуга, хотя он, естественно, совсем другого мнения, и попробуйте упомянуть о роли отца в его стремительной карьере, и усомниться в его собственных возможностях и талантах!
Вы услышите о себе такое, о чём никогда не подозревали за собой, и вам станет стыдно, и вы тут же извинитесь. Ведь он человек воспитанный.
Итак, если он жемчужина в собственных мечтах, но кто же или что же тогда раковина? Раковиной для жемчужины должен послужить санаторий. Да, тот самый, директором которого он изволит сегодня быть.
Чего же ему тогда не хватает? Вопрос резонный и неуместный одновременно. Вспомните хотя бы пушкинскую старуху, и вам всё станет ясно.
Сергей Эразмович сумел давно убедить самого себя в исключительности и великих способностях. Он уверовал в них и в звезду, что днём и ночью, неусыпно, светит исключительно ему одному.
Однако отца и деда приходилось вспоминать частенько, по дням рождения и особенно по юбилеям. Когда какая-нибудь приглашённая старуха нет, нет, да проскрипит, проклятая:
– Будь благодарным сыном, Серёженька, твой отец многое сделал для тебя.
Ему приходилось улыбаться и соглашаться. Столько гостей собралось, пьют и закусывают за его счёт, не стесняясь, хорошо, что должность хлебосольная.
Но уже давно затеял такое, отчего всем сразу станет понятно: он сам достиг всего, и личность он пресветлая, и ум прозорливый, и прочее, и прочее, и прочее.
Татьавосов стал просыпаться по ночам и долго арки санатория-дворца манили и не давали уснуть, целомудренно кривляясь в чаше фонтана…
– Ничего я овладею тобой!
На супружеском ложе в нём просыпался неуёмный альфа-самец!
Что ваши достижения, папенька! Дешёвое совкое счастье: назначения и должности. Как поставили, так же и снимут.
Такие беседы частенько занимали светлую голову.
– Нет, папенька, мы задумали нечто! Все прежние заслуги рода нашего меркнут. Да, да, папенька, однажды твой сын станет владельцем того самого санатория, в котором и ты и я были обыкновенными назначенцами.
Какого! То-то же. От таких грёз кружилась голова, тогда он прислонялся к стенам, воровато оглядывался, чтобы никто не видел и гладил, гладил шершавую штукатурка с вкраплениями кварца, приговаривая:
– Ты будешь моим, ты будешь моим, ты будешь моим.
От такой мантры кровь приливала к голове, и серые деловые будни превращались потихоньку в нирвану.
И вот сегодня ему дали добро
