в поселке. Красивый, на дорогой машине, молодой – такие предпочитают отдыхать где-нибудь за границей, в окружении красавиц, а не прозябать в крохотной деревушке, где из развлечений – речка да пчелы. И гуси, которые так и норовят ущипнуть тебя за ногу.
– Мирка!
Зычный голос бабы Клавы был способен поднять роту солдат, а уж вытащить меня из омута мыслей и подавно. Нехотя зайдя во двор, я поднялась по ступеням и, стараясь скрыть досаду, спросила:
– Что, баб Клав?
– Мирка, – прищурилась старушка, заговорив уже обычным голосом. – Чего такая хмурная? Обидел кто?
Испытывая детское желание пожаловаться, я шмыгнула носом и устало ответила:
– Да споткнулась просто, ногу подвернула. Все в порядке.
– Ну-ну, – не поверила проницательная баба Клава. – С соседом-то познакомилась? Только что мимо проехал. Свидеться должны были.
– Лучше б не знакомилась, – в сердцах воскликнула я.
– Не понравился? – коротко осведомилась баба Клава.
Я мотнула головой.
– Наглый очень. Наверняка о себе высокого мнения… Не люблю таких.
«А раньше любила», – прорвался сквозь заслон гнева внутренний голосок. Я же могла только велеть ему замолчать: потому что раньше и вправду любила… Взять хоть Антона.
«Но все это осталось в прошлом», – поспешила я себя успокоить.
– Да? А мне ладным показался, – усомнилась баба Клава.
Глаз у старухи был наметан, так что я подивилась. Неужели Макар и впрямь неплохой человек, а я просто из-за обиды на него взъелась?
– И хорошо, что въехал, негоже дому пустовать, – продолжила баба Клава. – Бирюковы-то в спешке собрались, все побросали, а дому пригляд нужен…
– Почему в спешке? – машинально поддержала я разговор.
Баба Клава усмехнулась.
– Ничего ты не знаешь, Мирка, три недели тута живешь, а слышать и видеть не хочешь. Ну, вспомни-ка, кто у Аньки, продавщицы нашей, в соседях?
– Вера с дочерью, – не сразу вспомнила я имя худой и невзрачной женщины.
Дочь у нее была под стать – бестелесная, точно призрак, молодая девчонка с длинной косой.
– Ну, – кивнула баба Клава. – А с ним-то рядом кто живет?
– Филимоновы? – с надеждой ответила я.
Та нелюдимая семья – трое мужчин, одна женщина. Я даже не знала, кто из них кому кем приходится. Только имя хозяина дома – Кирилл.
– Филимоновы, Кирилл и Марья, крепко с Бирюковыми дружили. Одного возраста, считай, – с упоением причмокнула губами баба Клава, смакуя сплетни. – Раньше Степан в город ездил, бизнес у них был: первый свиней разводил да птицу, второй договаривался да продавал. Марья с Светланой, женой Степана, тоже не разлей вода были. И дети у них вместе бегали. Да только пошла молва-то…
Баба Клава замолчала.
– Какая? – не утерпела я.
– Старший сын Филимоновых,
