и так. – Хасан легко поднялся с коврика, на котором сидел, и, неся в руках полную до краев пиалу с подозрительно ароматной жидкостью, подошел к постели Юрия.
– Выпей, господин! И пусть здоровье твое и душевный покой будут полными, как и сия чаша целительного нектара.
– Ах ты, змий витиеватый! Подобрался таки… к черту твои зелья! Больше ничего пить не стану. Принеси мою одежду и дай мне уйти, тогда, на радостях, хоть ведро вылакаю. А сейчас проваливай… и подальше!
– Зачем ведро? Так и окочуриться недолго! – усмехнулся Хасан.
Поставив пиалу на столик возле постели, он сел рядом и, ловко поджав ноги, застыл в позе терпеливого ожидания. Немного погодя, когда Юрий сердито завозился в подушках, Хасан, чуть покосившись в его сторону, спокойно заметил:
– Пить захочешь, сам возьмешь…
– Вот-вот, хоть раз правду сказал! Сам возьму, коли захочу! Тебе-то чего рядом торчать? Ступай, прогуляйся, я подремлю чуток…
– Не могу, боярин! А вдруг чужой кто забредет, покуда ты дремать станешь? Да – паси Бог – лихое с тобой, немощным, учинит. Как я тогда пред хозяином оправдаюсь?
– Ну, навязались на мою голову, стражи окаянные! – Юрий даже плюнул в сердцах. – Сиди, черт с тобой! Хоть окаменей на своем коврике, идолище поганое… – и, повернувшись к нему спиной, Юрий сделал вид, что засыпает. Он был уверен, что теперь ему долго не заснуть, слишком велико было раздражение, но – как ни странно – заснул…и теперь видел сон, от которого просыпаться ему совсем не хотелось. Правильнее сказать, слышал, ибо глаза он открывать не хотел, уверенный, что снова увидит рядом опостылевшего Хасана. Поэтому он только слушал, наслаждаясь удивительной музыкой пригрезившегося ему голоса… во сне, где-то совсем рядом, тихо переговаривались несколько человек, среди них опять же Хасан (что б ему! – даже в сон залезть умудрился), какой-то причитающий женский голос, и тот другой – столь удивительный, что его хотелось слушать, как пение сирен. Надо бы глянуть, хороша ли сирена, подумал он сквозь дрему и тут же насторожился, услышав шаги. Они были очень легкие и очень решительные, но ведь сирены не ходят! Хотя на то и сон, где все возможно… шаги приблизились, остановились. Потом на лоб ему легла маленькая, теплая рука и повеяло ароматом роз… почти уверенный, что сейчас проснется, Юрий, все же крепко ухватился за эту руку и открыл глаза. …Лицо, склонившееся над ним, было таким прекрасным, что он просто обмер, не понимая, что с ним творится и откуда здесь эта красавица. Но что это не сон, он уже догадался – сирены не носят расшитые серебром и жемчугом летники и не убирают косы девичьим венчиком. Да и Хасан, вдруг возникший за спиной девицы, выглядел слишком уж настоящим, так же, как и маячившая неподалеку пышнотелая, приземистая женщина в цветастом убрусе поверх замысловатого головного убора. Чем-то взволнованная, она смотрела на него с опаской и, пытаясь привлечь к себе внимание девицы, нелепо взмахивала руками, точно несушка над яйцами. А вот и дуэнья, или как их тут называют – «мамка», подумал Юрий… Но кто же они, откуда и зачем
