еще одному, короткому пролету ступенек, по еще одному коридору и по еще одному, пока в стене не открылась дверь и она не очутилась в комнате с камином. На столе уже стоял ужин.
Миссис Медлок без церемоний сказала:
– Ну вот ты и на месте. Эта и соседняя комнаты – место, где ты будешь жить. И ты должна оставаться в его пределах. Не забывай об этом!
Вот так госпожу Мэри водворили в Мисслтуэйт-Мэнор, и, пожалуй, еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько «наперекор».
Глава IV. Марта
Мэри проснулась оттого, что молодая горничная, пришедшая разжечь огонь, шумно выгребала золу, стоя на коленях на коврике перед камином.
Мэри лежала и наблюдала за ней несколько мгновений, а затем принялась осматриваться. Она никогда не видела такой странной и мрачной комнаты. На стенах висели гобелены с вышитым на них лесным пейзажем. Под деревьями стояли диковинно одетые люди, а вдалеке виднелись башенки замка. Тут были охотники и дамы, лошади, собаки. Мэри чувствовала себя так, словно находилась в этом лесу вместе с ними. Через глубокое окно она могла видеть огромный, уходящий ввысь склон без единого деревца, который скорее походил на необъятное бледно-пурпурное море.
– Что это? – спросила Мэри, указывая в окно.
Марта, молодая горничная, которая только что поднялась на ноги, тоже взглянула.
– Вон тама?
– Да.
– Дак это пустошь. – Ответила та с добродушной улыбкой. – По нраву тебе?
– Нет, – ответила Мэри. – Отвратительно.
– Эт’ потому как ты не привыкла, – сказала Марта, снова принимаясь за чистку камина. – Мнится, что она больно уж большая и голая. Но она тебе придется по нраву.
– А тебе нравится? – поинтересовалась Мэри.
– Ой-ёй! Еще как! – ответила Марта, бодро отскребая каминную решетку. – Я ее страсть как обожаю. И ничуть она не голая. Она ж вся заросшая, и так сладко пахнет. Весной так любо, и летом тож, когда дрок и ракитник и вереск цветут. Медом пахнет, и воздух такой свежий… А небо какое высокое! И пчелы с жаворонками так ладно жужжать и поють. Эх! Да я бы ни за какие коврижки не согласилась жить там, где нет пустошей.
Мэри слушала ее с мрачно-озадаченным видом. Туземные слуги, к которым она привыкла в Индии, ничуть не походили на Марту. Услужливые и раболепные, они не осмеливались разговаривать с хозяевами на равных. Они лишь почтительно кланялись господам и величали их «защитниками бедных» или еще как-нибудь в этом роде. Индийским слугам приказывали, их не просили. Им не было принято говорить «пожалуйста» и «спасибо», и Мэри, когда сердилась, отвешивала своей айе пощечины. Марта же – пухленькое, румяное, добродушное существо, – имела такой уверенный вид, что госпожа Мэри задумалась: не даст ли служанка сдачи, если получит пощечину всего лишь от маленькой девочки.
– Странная ты служанка, – сказала она весьма высокомерно, покоясь на подушках.
Опустившись
