сына под мышку, мама рявкнула:
– Нужно что-то делать! Его нельзя… не знаю… изменить как-нибудь? Сделать его более подходящим?
Папа закивал:
– Должен быть способ как-то это исправить…
«Но я не хочу ничего исправлять! – хотелось закричать Мине. – Он мой Пиксит!» На краю сознания она слышала его сны подобно далекой мелодии. Кажется, ему снилось, что он летит.
Гатон опять фыркнул:
– Нельзя «изменить» зверя. Что вы предлагаете? Засунуть его назад в яйцо и склеить скорлупу? Раз вылупившись – уже всё. Ты должен любить его таким, какой он есть. – Он положил руку на подошедшего Арде. Приключение с огнём никак внешне не сказалось на солнечном звере. Скорее наоборот – он светился ярче обычного. Сунув нос в одно из вёдер, Арде громко захлюпал, брызгая на траву.
Пока родители обсуждали, что делать со всей этой «ситуацией», Мина крепко обняла Пиксита. Он едва помещался у неё на коленях – часть его длинного тела всё равно оказалась на земле.
– Я не хочу ничего в нём менять, даже если это возможно. Ни единой чешуйки. Ни единой искорки.
Но её, разумеется, никто не услышал. Мина продолжила настаивать:
– Он не ошибка. Он мой грозовой зверь, и я его страж. – Её всю трясло. Она редко решалась привлечь внимание родных, когда они все были на взводе, как сейчас. Обычно она дожидалась, пока они успокоятся и будут готовы её выслушать. Но это не терпело отлагательств.
Гатон и близнецы изумлённо воззрились на неё.
– Он мой грозовой зверь, – повторила Мина. – Нам суждено быть вместе. – Казалось, её щеки сейчас загорятся. Она ненавидела публичные выступления и быть в центре внимания.
– Искорка? – спросила Ринна.
– Да. Он моя Искорка, – сказала Мина. – Мам, пап, ничего не надо исправлять. Пиксит вылупился, и мы теперь навеки связаны. – Она старалась говорить твёрдо, как мама, когда напоминала им об обязанностях по хозяйству. Мине не хотелось спорить. «А я и не спорю. Я просто говорю как есть. Он вылупился – конец истории. Он принадлежит мне, а я ему».
Теперь уже и мама с папой уставились на Мину, и ей захотелось провалиться под землю. Она совсем не так представляла себе этот момент. Её семья должна радоваться за неё. Её грозовой зверь вылупился! Как ей хотелось найти правильные слова, чтобы убедить их, что всё хорошо!
– Мина, дорогая, мы просто не хотим, чтобы ты огорчалась, – сказал папа.
Почему они её не слушают?
– Но я не… – Договорить она не успела. Ринна, не понимающая, что происходит, но видящая, как все расстроены, зарыдала:
– Я не хочу, чтобы Мина грустила! Если ей грустно, мне тоже грустно!
Беон немедленно к ней присоединился. По его щекам покатились крупные слёзы, и он заорал ещё громче сестры, хотя, казалось бы, куда громче. Пиксит на коленях Мины дёрнулся.
«Громко».
«Прости», – извинилась Мина.
«Я
