на основании которых формировалось уголовное законодательство страны вплоть до 1958 г., декларировалось, что «задач возмездия и кары уголовное законодательство Союза ССР и Союзных Республик себе не ставит. Все меры социальной защиты должны быть целесообразны и не должны иметь целью причинение физического страдания и унижение человеческого достоинства».
В письме заместителя Председателя ОГПУ «Ко всем чекистам»[39], доведенном до подчиненных приказом ОГПУ от 27 июля 1932 г. № 710, отмечалось, что «мы всегда побеждали и побеждаем врага не применением каких-то особых устрашающих методов при допросах, а силой фактов, отчетливым пониманием сущности классовой борьбы, позволяющей нам распознавать истинных врагов… Издевательства над заключенными, избиения и применение других физических методов воздействия присущи только нашим классовым врагам, малейшее допущение таких приемов у нас позорят органы ОГПУ». В ряде органов были вскрыты многочисленные случаи подобного отношения к арестованным, в связи с чем «все виновные в этих безобразнейших действиях сурово наказаны» и в дальнейшем «ОГПУ будет беспощадно карать и изгонять из своих рядов такие элементы».
Однако применение сотрудниками органов госбезопасности физических методов воздействия при расследовании дел продолжалось, а в 1937 г., по сути, одобрено на высшем государственном уровне и стало повсеместным. Пытки арестованных приобрели самый жестокий и изощренный характер. Не удивительно, что люди признавали себя виновными даже по самым нелепым обвинениям. При таких обстоятельствах с учетом установленных норм изобличения врагов народа сотрудникам НКВД не было никакой целесообразности утруждать себя сбором сколь-либо объективных доказательств совершения контрреволюционных преступлений.
За подписью секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина 10 января 1939 г. составлена секретная шифртелеграмма, адресованная секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел и начальникам УНКВД[40]. В ней указывалось, что с разрешения ЦК ВКП с 1937 г. в практике НКВД допущено применение физического воздействия в отношении «явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, – следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме». Как отмечалось далее в шифртелеграмме, «опыт показывает, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа», поэтому физическое воздействие должно «обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».
Секретными телеграммами И. В. Сталина от 27 января и 14 февраля 1939 г.[41] секретарям обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий было
Лубянка. ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД – КГБ. 1917–1991. Справочник / Под ред. А. Н. Яковлева; сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. М., 2003. С. 537–538.
Политбюро и органы государственной безопасности / Сост. О. Б. Мозохин. М., 2017. С. 520.
Там же. С. 526, 532.
