раскрывал свои челюсти и мощным дыханием затягивал в себя выпущенную ранее туманную субстанцию, потом дверь с грохотом закрывалась (на этом месте главное не вздрогнуть, а то и его затянет в царство мёртвых, обречённых на холод, уж он-то знает – пройденный этап!), и взору не взрослеющего во сне ребёнка лет трёх-четырёх открывалось искрящееся озеро, освобождённое от ртутных красок и отражающее огромное, чуть зеленоватое, солнце. Серёжа зажмуривался, встряхивал своими чёрными кудряшками, махал на прощанье озеру рукой, разворачивался и уходил. Даже не уходил, нет, – просто делал шаг от всего, что видел, после чего сразу наступало утро. Шесть часов зимой и летом. Пробежка. Отжимания. Ледяной душ. Сосредоточенное молчание за завтраком. Деланно приветливое лицо одного и избегающее взглядов другого. И вечная шахматная партия, затягивающаяся порой на несколько месяцев. Доска стояла на кухне, и один из них, чей черёд был ходить, мог долго стоять над ней в раздумьях. Иногда они делали по одному ходу в неделю. И надо отдать должное Гущину-младшему – теперь половину партий он уверенно выигрывал у отца.
Дорога на юг, хоть и в пределах одного города, сыграла весомую роль в жизни Гущина-младшего, научившегося быть показательно хорошим. Сыновьих чувств, тех, что обычно питают дети к своим отцам, он не испытывал, зато периодически гонял в голове думы относительно воспитывающего его человека. Услышанная им однажды фраза, что самые жизнеутверждающие мысли – это мысли о смерти, полностью и бесповоротно оправдывала его желание о скорейшем исчезновении отца с лица этого бренного мира. Но человек мечтает, желает, а бог – располагает всеми необходимыми ресурсами для осуществления или неосуществления замыслов человечьих. Бог иногда подкидывает компромиссные варианты, словно даёт возможность повернуть ключик в грешной голове, чтобы человек постарался хоть что-то исправить. Пользуемся ли мы этими возможностями? Умеем ли их распознать или разгадать своими человечьими мозгами, закованными в обитые железными обручами сундуки, замкнутые на амбарные замки?
Компромисс – занятная штука, мучавшая голову Гущина-младшего лет с десяти. Позднее, будучи уже студентом, он (да, небезосновательно – опыт есть опыт) считал, что для достижения компромисса чаще всего необходим компромат, а сам компромисс кроется в том, насколько ты договоришься сам с собой и как преподнесёшь уличающие факты.
***
В нашей стране, как и в любой другой, постоянно что-то происходит: вызревают реформы, надрывно стуча шестерёнками встраиваемых в действительность механизмов жизни, скалят стёртые зубы изжившие себя законы и принципы, сквозь которые пробиваются новые, находящие как противников, так и сторонников, громыхают сапогами по мостовым городов и спешат восвояси* железобетонные конструкции новых идейных форм, взращенные моралистами, настоянные на древнем содержании, без которого
