подобные люди.
Мэри пыталась отбросить сомнения, и ей на несколько мгновений действительно удалось почувствовать себя в безопасности. Закрыв глаза, она погрузилась в воспоминания о том времени, когда она полностью отдавалась радости и веселью. Тогда она была счастлива с момента пробуждения и до самого сна, да и сами сны были светлые, как и ожидавшее ее будущее любимой дочери герцога.
Но со временем она узнала, что каждая секунда той жизни была чудовищной ложью, готовой раскрыться по команде отца. И Мэри со вздохом вернулась в настоящее. Да-да, Эдвард будет решительно настаивать на том, что сможет сделать ее счастливой, – как бы она ни пыталась переубедить его. Так случалось, когда ее мать пыталась в чем-то убедить отца.
Мэри отстранилась от герцога и пробормотала:
– Мне нужно отдохнуть…
– Да, хорошо, – Он поднялся с постели. – Если вам что-нибудь понадобится, вызовите горничную. Я буду иногда приходить к вам, чтобы убедиться, что… что с вами все порядке.
Мэри с трудом изобразила благодарную улыбку. В конце концов, она действительно была ему благодарна.
– Спасибо, – прошептала она.
Герцог направился к двери.
– Эдвард!.. – вдруг позвала Мэри. – Вы уверены, что поможете мне?
Его рука лежала на позолоченной ручке двери. На лице же появилась улыбка.
– Да, уверен.
– А вы сами? – Боже, каждое слово, которое она произносила, казалось ужасной глупостью. Но Мэри не могла остановиться. – Вы сами, Эдвард, нуждаетесь в помощи? Позволите ли вы кому-нибудь помочь вам?
Мэри уже знала ответ, но ей хотелось его услышать.
Герцог долго смотрел на нее, и огоньки, мерцавшие в его глазах, постепенно угасали.
– Доброй ночи вам, Калипсо, – сказал он наконец и тотчас же вышел из комнаты.
Глава 8
Пробуждение приносило с собой горечь. Когда Мэри открывала глаза после дурмана, она страстно желала, чтобы у нее хватило сил в следующий раз выплюнуть опиум в лицо надзирателям. Пусть лучше изобьют ее до смерти! Но она все равно глотала зелье, и со временем оно стало ей необходимо. Она даже предвкушала дурман – и только после того, как опиумное опьянение проходило, ненадолго раскаивалась…
А сейчас она в задумчивости смотрела в потолок с замысловатой позолоченной лепниной. Мэри осторожно повернулась на бок, пытаясь побороть боль, терзавшую ее тело. Боль не отступила, но стала немного слабее.
Мэри откинула пуховое одеяло и села. Ступни не касались пола – до него оставалось несколько дюймов.
Эта обширная постель была достойна великих лордов из старинных легенд. В кентском особняке ее отца таких было несколько. Когда-то Мэри играла на них, воображая себя королевой Елизаветой, отправляющей верного сэра Уолтера Рэли на поиски несметных сокровищ. А теперь могла вообразить себя разве что королевой безумия.
Тут Мэри вдруг поняла, что на ней
