и церковь Богоявления Господня. В той церкви я впервые познала любовь, в той церкви появилась надежда. А после не стало ни любви, ни надежды. Правду говорят, что первая любовь ранит сильнее всего. Помню его губы. Ничего не изменилось. А изменилась ли я? У меня учеба – работа – дом, ну и Павлик с вечными тусовками. С ним начала меняться, поначалу ночные клубы и веселье было тем, ради чего стоило пропускать занятия и жить. Там были новые друзья, новые знакомства, круговорот денег и он сделал меня центром всего, центром его жизни. Дорогая одежда, подарки, отдых в лучших отелях. Только после несданных экзаменов проснулась и вернулась в себя, друзья на вечер исчезли, никто больше никуда не приглашал, а вот он остался. Порой мне кажется, что он играет и у него кто-то есть, но ему сложно отсечь последнюю ниточку. «Почему он с тобой?». Снова этот вопрос.
– Ясь, а давай на ужин ещё и пасту сделаем? – посмотрев на крестик, закрыла дверь.
– Объедаться, так объедаться.
Быстро всё расставив по полкам, найдя любимую новогоднюю посуду. Женька всегда готовила прекрасно, от простого до сложного. Зачем она решила стать историком мы обе не понимали, но она уже придумала план, как открыть маленький уютный ресторан после окончания института. Меня же всегда тянуло в аспирантуру, чтобы потом работать преподавателем.
Как бы я не отвлекала себя домашними делами, мыслями о будущем и разговорами, мысль о Полине не покидала меня. Несколько лет назад, поспешно уехав навсегда, как тогда казалось, из села, не смогла вырвать воспоминания. Это я Женьке могла рассказывать, что знала их давным-давно и всё уже не то, не так, но правда состояла в том, что Злата, Полина и я были лучшими подругами всё детство и подростковый период. Именно с ними обнаружился мой дар, именно они помогали развивать его, исследовать границы и познавать себя. Мы не просто были подругами, мы троюродные сёстры, Исаевские ведьмы. Наши бабушки родные и всегда были как не разлей вода, а вот наши родители уже не так близки. Уж не знаю, что там за история случилась с моей мамой, но она перестала общаться со всеми, кроме нашей семьи, отказалась от них. Хотя бы мне не запрещала быть частью в детстве.
Женька сидела в телефоне, а я уютно устроилась на подоконнике с чаем. Из моего дома видно дома Поли и Златы. В расцвет нашей дружбы и близости мы ставили свечи на подоконники, в знак того, что всегда ждали друг друга в гости и свеча означала путь в наш дом. Бабушкам приглянулась такая забава и они всячески поощряли нашу дружбу: ни одной из нас не запрещалось ночевать у другой, втроём мы могли пойти почти куда угодно. Однако, накосячила одна – влетало всем. Сейчас же в морозный вечер, смотря в когда-то родные окна и не желая мириться с реальностью, я чётко ощутила, что не ценила прошлое, принимала всё за должное, нашу дружбу в том числе.
Поленька, кто я такая, чтобы заходить к тебе, простила ли ты меня за него. Сердце разрывалось от грусти, мы же как сёстры были, как близнецы. Она приезжала ко мне в город и останавливалась у меня много раз, пока не переехала к Кириллу. Как могло получится, что совсем молодая умерла. Бедная её бабушка.
Решив
