к переносице варёное яйцо без скорлупы, на вилке, и вытаращился на него масляными глазами. – Так выпьем за талант! Давай – за талант!
Все выпили за ковринский талант, и полковник продолжил:
– А вот со мной случай был – обоссышься! Стояли мы в подмосковном городишке одном. Я чего-то, помню, загулял в Москве… ну, и как это часто бывает, захотелось мне продажной любви. Выбрал, значит, девку – спелая такая, помню, девка… с жопой! Нравятся мне сочные девки с жопами… и с сиськами… хотя вот сиськи не обязательно, но жопа наличествовать должна, во как!
Тут полковник каким-то странным образом выставил вперёд глубоко посаженые на густо покрытые чёрными волосами предплечья кулаки так, что всем стало сразу совершенно ясно, насколько девка должна быть сочная и какие достоинства она обязательно должна иметь.
– А моя жена дохлая, ни сисек, ни жопы – селёдка ржавая. Но по молодости не до жиру было – секса охота было регулярного. А выбирать ни времени, ни условий не было – вот и женился… Ну, да ладно, сейчас не об этом. Так вот, взял я девку эту, с ней в такси и в городишко к себе. Ясное дело, не домой – там семья. Для этих целей гараж я решил употребить. Не мой гараж, знакомого капитана одного. У него тогда машины не было, вот он мне и отдал пользоваться. Гараж был отличный! Двухэтажный. На первом – машина, на втором – жить можно: отопление, удобства. Вот расположились мы наверху. Я ей: «Водка, коньяк», а она: «Нет, я только шампусик». Стерва, строит, значит, из себя леди. Ей бы леща да водки – и без разговоров. Но в ней леди, а во мне гусар проснулся. Ну, я её закрыл, чтоб не обворовала, а сам за шампанским побежал. Купил, обратно бегу. Осталось дорогу перебежать, и я на месте. И вот тебе на: на этой самой дороге меня машина сбивает. Без сознания в больницу загремел. Очухался я только на третий день. Глаза открываю: жена надо мной плачет. Я сразу-то про ту шлюшку-то и не вспомнил. Спрашиваю: «Что со мной?». Жена и отвечает, что вот, мол, дорогу пьяный переходил, машина сбила, теперь нога сломана, сотрясение мозга, более двух суток без сознания… И тут меня как шарахнет изнутри – вспомнил, значит. Ё ж ты моё, эта девка так там в гараже запертая и сидит уже третий день! Я жену-то успокоил, домой отправил. Сам скорее приятелю своему Пашке Иванову звонить. «Спасай, – говорю, – надо девку выпускать, пока она там с ума не сошла, и пока жена в гараж не попёрлась». Иванов ко мне в больницу приходит за ключами, ржёт надо мной, конечно, шуточки скабрезные. Я б и сам поржал… в другом-то положении. Ну, и пошёл он туда. Гараж открывает, а девка, видать, ополоумела в заточении: выбегает, глаза дикие, орет, как зверь, в руках огнетушитель. Иванова увидела и ка-ак шарахнет ему этим огнетушителем в башку! Хорошо он руки успел подставить, а так полчерепа снесла бы… Огнетушитель бросила и в лес убежала. С тех пор ни Иванов, ни я её не видели. Она всё это время пока в гараже томилась, злость на моей машине этим огнетушителем вымещала – стёкол вообще не осталось, железо всмятку… А я тогда недавно только эту девяносто девятую купил – всего три тысячи пробежала и… да, вот так я погулял. Ха-ха-ха-хха!!
Коврин
