под давлением воспоминаний замотал головой. – В студенческие годы случай произошёл со мной – до сих пор в жар бросает от неудобства, как вспоминаю. То ли на первом курсе я учился, то ли на втором… не суть. В общем, как-то утром спешу я на лекцию. Дошёл до троллейбусной остановки, вдруг ка-ак прихватит меня – живот скрутило. И чувствую – сейчас разорвёт изнутри. Я назад посеменил маленькими шажочками – боюсь лишнее движение сделать. Прошёл так метров пятнадцать, смотрю, отпустило. Ну, я разворачиваюсь – и к остановке. Только дошёл – опять схватило пуще прежнего. Я опять к дому посеменил. Прошёл в этом кошмаре метров пятьдесят на этот раз и чувствую – опять отлегло всё, будто бы и не было. Хорошо так стало, легко. Ну, я снова к остановке. Смотрю – троллейбус подъезжает. Так я чтоб успеть, на бег перешёл. Но, видно, зря я нагрузки повышенные организму дал – на бегу меня опять скрутило. Я встал, как вкопанный, застыл, сжался – изо всех сил своё держу. Пару минут вообще с места сдвинуться не мог. Так-то. Пока отошёл чуть-чуть, решил, что теперь точно домой дойду, облегчусь, даже если по дороге опять отступит. Иду, сосредоточившись, шажки стараюсь как можно меньше делать, дышать глубоко опасаюсь. Почти полдороги так преодолел. Начал чувствовать уже приближение спасения. И тут такой удар судьбы, что представить страшно… Я был тогда влюблён в девушку из нашего двора, Дашу. В любви, признаться, робел. Она, кстати, вполне возможно, испытывала ко мне ответное чувство – общалась она со мной всегда очень хорошо. Проверить, правда, это не пришлось… из-за этой вот истории, кстати! И вот я в таком вот состоянии и – она, любовь моя, ко мне навстречу порхает. Первая мысль – исчезнуть. Огляделся. Шансов никаких – справа стена, слева дорога, ни подворотни, ни подъезда, ни перехода. Абгалдырь полный, короче. Отчаяние и безнадёга. А она идёт вся такая счастливая, аж подпрыгивает. Меня увидела, заулыбалась. Руками замахала. И – прям ко мне. Я весь скрючился в нелепой позе у стены дома, стою – ни жив, ни мёртв. Подбегает: «Привет, – говорит. – Что-то ты, – говорит, – бледный весь, испариной покрылся, – говорит, – стоишь тут весь скрюченный… заболел что ли?» А я ей: «Да, вот, – говорю, – что-то ногу свело, – сказал я первое, что пришло в голову, и указываю глазами на правое бедро». Ну, что я мог ещё сказать в такой ситуации!? Что стою, обосраться боюсь? А она: «Вот эту?». Я: «Эту». И она, любовь моя заботливая, находчивая, вдруг снимает брошь и всаживает мне иголку в бедро. Тут всё моё, всё, что я так старался всё утро внутри удержать, вдруг хлынуло наружу. Я в отчаянии глаза к небу поднял. А она спрашивает: «Ну что, полегчало?». Я молчу, облака разглядываю, про себя думаю: «Полегчало, а как же! Так полегчало… полное облегчение!» – «Ну ладно, – говорит любовь моя, – тогда я побежала…» Она быстро развернулась и пошла. Я посмотрел ей вслед. И увидел я как она, сделав пару шагов, от смеха прыснула. Меня резануло по сердцу – догадалась! Больше мы с ней после этого не общались… Вот такая любовь бывает!