переживаю, дурила! – оправдывается он и взмахивает руками. – С тех пор как ты отрастила новый хвост, сил у тебя стало меньше, и это…
– Моя забота, – выстукивает Харин по столу кулаком. Потом вздыхает и отворачивается, чтобы не смотреть в глаза приставучему ёндону. Он прав, да, но зачем напоминать ей о проколах, если словами делу не поможешь?
Харин берёт со стола яблоко, вгрызается в него зубами.
– Голландские яблочки самые вкусные, – говорит она, за три укуса съедая половину фрукта. – Где, ты говоришь, такие продаются? Хочу ещё.
– Харин.
– Скажи адрес склада, мне нужны оптовые поставки.
– Харин.
– И ещё ты на днях приносил мне сиропчик, с ним вообще пальчики оближешь! Я увидела в тик-токе, как люди стеклянные яблоки делают в сиропе, – приготовила тоже, чуть не умерла от восторга. Хочу ещё.
– Харин!
Она сгрызает всё до палочки и кидает её через плечо в раковину. Та падает в гору грязной посуды, ползёт по тарелке с ссохшимся острым соусом для говядины. Джи наблюдает за лисой с самым хмурым видом, всё лицо – застывшая посмертная маска.
– Тебе надо найти того мальчика, – говорит он после двух тяжёлых вздохов. Харин кривит губы. – Не строй такую морду, ты и сама знаешь, что я прав! Пока его не нашёл кто-то из наших, ты в опас…
– Кто его найдёт? – осаживает Харин. – На нём защита похлеще, чем на всём небоскрёбе Союля. К нему никто из квисинов не подберётся, он для них невидимый, забыл?
– Ага, – кивает Джи, скрещивая руки, – и для Тангуна тоже?
«Проклятье». – Харин так и знала, что речь зайдёт про этого всемогущего.
– Я ничего не могу поделать, – на выдохе произносит Харин. – Он и для меня невидимый. Считай, я забыла пароль от криптокошелька. Что мне теперь, ходить медитировать на Халласан, чтобы вспомнить, где оставила мальчишку, как те дебилы из интернета? Не поможет, я пробовала.
Джи трёт шею и наконец сдаётся.
– Как можно просрать своё же, скажи, пожалуйста? – ворчит он, обходя Харин. За её спиной начинает шуметь вода – Джи не выдержал вида грязной посуды и решил снова всё перемыть. Ну и правильно, не Харин же этим заниматься. Она любит кушать, а мыть за собой не любит. В отличие от Джи – не зря его после смертной жизни в домового обратили.
– В посудомойку всё свали, пусть техника за тебя работает, – говорит Харин и уходит одеваться. Раз уж она решила проверять зацепки по наводке Хан-мать-его-Союля, стоит начать прямо сейчас. Пока Тангун в самом деле не решил справиться о делах своей хвостатой приспешницы.
Вообще-то, одёргивает себя Харин, она не его приспешница. И не помощница. И не подопечная, как считает Союль. Что бы там Тангуни не думал об их отношениях, они далеки до родственных, дружеских и даже приятельских.
Харин его должница. И обязательство перед богом всех мифических существ Кореи – это стена, которую не преодолеть даже доброте Тангуна. Харин знает, что он притворщик и все его благие намерения – ложь,
