наук самого примитивного сорта, то есть магии. У науки ужасная репутация в нашем обществе: считается, что от нее одни сплошные беды. Неправильно пользоваться можно, разумеется, чем угодно, и любое достижение, знание или устройство легко использовать в неблаговидных целях. Однако я думаю, что, в каком бы ужасном состоянии ни пребывала наша медицина – пусть даже врачи порой манипулируют людьми, пусть они бывают поверхностны, нечистоплотны, меркантильны (из-за того, в каком виде пребывает медицина), – все же у любого, кто серьезно заболел, куда больше шансов получить надлежащее лечение в крупном медицинском центре, чем в жилище шамана. Дело не в том, что невозможно в принципе вылечить больных силой внушения, – дело в том, что у большинства из нас сознание все более усложняется, поэтому мы наверное, и неспособны так реагировать на подобное воздействие, как люди из менее сложных сообществ: там традиционная народная медицина действительно способна излечивать от болезней. Траволечение во многом зиждется на вполне понятных научных знаниях. А один из важных видов химиотерапии использует вещество, получаемое из растений, которые применялись для лечения рака и в так называемых первобытных обществах. Я считаю, что научное знание действительно существует, что в науке очевиден прогресс и что тело человека представляет собой организм, поддающийся изучению и дешифровке. Открытие генетического кода было самым значительным научным событием нашей эпохи, и оно приведет очень ко многому – включая, возможно, и создание по-настоящему действенных способов лечения большинства видов рака. Сейчас медики знают многое, чего не знали сто лет назад, и это знание – истинное.
А что вы скажете насчет утверждения, будто человек отчасти ответственен за то что заболел, – такого рода аргументацию можно услышать от последователей ЭСТ [программы группового тренинга сознания, которую создал Вернер Эрхард]?
Я хочу нести за себя ответственность, насколько это возможно. Как я уже говорила, терпеть не могу ощущения, будто я – жертва: оно не только не приносит мне никакого удовольствия, но и вызывает у меня серьезную тревогу. В той мере, в какой это возможно, не выходя за рамки нормы, я хочу довести до крайнего предела мое ощущение собственной автономии, так что и в дружеских, и в любовных отношениях я стремлюсь брать на себя ответственность – как за хорошее, так и за плохое. Подход «я вся такая чудесная, а вон тот человек меня обманул» мне не близок. Даже когда дело обстояло именно так, мне удавалось убедить себя в том, что я как минимум тоже несу ответственность за все дурное, что случилось со мной, потому что это позволяет мне ощутить себя сильнее, ощутить, что все могло бы быть иначе. Мне симпатично такое отношение к жизни.
Однако наступает момент, как вы говорите, когда эти представления перестают работать. Если вас сбила машина, скорее всего вы за это не несете ответственности. Если вы заболели и болезнь у вас соматическая, вы не несете за это ответственности. Ведь в самом деле существуют микробы,
