играем в «узнай-друг-друга-лучше», да?
– Ага. Давай договоримся: каждый раз, когда я прихожу сюда, мы делимся друг с другом чем-то новым. Таковы правила. В идеале это «что-то» должно быть еще и очень личным. Не в обиду твоей сестре будет сказано, но вчерашняя история у тебя вышла так себе.
С этими словами Хейли заглянула мне через плечо, в кухню Майка и Дженис:
– А что ты себе готовишь? У тебя тут никогда не пахнет едой, да и курьеров из закусочных я на лестнице давно не слышала.
– Да у Майка холодильник битком набит, – соврал я. – И в буфете полно всего. Перед отъездом они с Дженис устроили забег по супермаркету, а потом сказали, чтобы я ни в чем себе не отказывал.
– Отлично, – проговорила Хейли. – Но, подозреваю, с готовкой ты не заморачиваешься.
Я помотал головой.
– Обычно бутеры сделаю – и все. Или хлопья молоком залью. Что-нибудь простенькое, типа этого.
При мысли об этих выдуманных блюдах желудок скрутило так, что я поморщился от боли.
– Можем поесть вместе. Приготовить две порции не сложнее, чем одну.
Я даже не понял почему, но от предложения Хейли на глазах у меня выступили слезы.
Отведя взгляд, я присел, чтобы погладить Оливку. От голода в голове и во всем теле чувствовалась какая-то легкость. Руки и ноги были словно из пенопласта. Накануне я прикончил остатки булочки, морковь и йогурты, а утром доел половину шоколадки. Но голод никуда не делся. Тогда я выпил пару стаканов воды из-под крана – надеялся обмануть желудок. Не сработало.
– Ну, так что? – спросила Хейли. – Зайдешь сегодня на ужин? Я собираюсь приготовить овощную лазанью, мамино фирменное праздничное блюдо.
У меня слюнки потекли.
Настоящая еда.
– Не могу, – отозвался я.
– Что значит – не можешь?
Я не знал, как ответить, чтобы не соврать. Наверное, виной всему была моя дурацкая гордость – то единственное, что я все-таки перенял у мужчин Эспиноза. Или, может, страх разоблачения: среди студентов колледжа я постоянно чувствовал себя самозванцем. Все ждал, когда же они выяснят, что мне там не место, что какая-то дама из приемной комиссии по ошибке выписала стипендию не тому парню. Пожалуй, на попытки скрыть свое происхождение я тратил не меньше времени, чем на домашнюю работу.
– Мне надо позвонить домой, поговорить с семьей.
– Ну, так поговори – и приходи.
– Нет, ты не поняла. Со всей семьей, – пояснил я. – Меня же не будет дома на Рождество. Но спасибо за приглашение.
Несколько долгих секунд Хейли сверлила меня взглядом.
– Ты странный, – наконец сказала она.
И в общем-то была права.
– Ладно, не важно, – продолжила она, сгребая свои вещи со стола. – Сегодня ты рассказываешь первым.
Я все еще чувствовал странное волнение, что вообще-то мне не свойственно.
