style="font-size:15px;"> Наконец Прока пришел в себя. И в то же время он ничего не помнил… Он понимал, что с ним что-то произошло, но что?..
Он ошеломленно посмотрел на врача, поцарапал простынь ногтями, и вдруг его налитые кровью глаза остановились на Мэг, за которой горничная, очень хорошо осведомленная о жизни хозяйки, съездила на машине на окраину Пасси. Протяжный вздох вырвался из его рта, он вздрогнул, попытался встать, но грузно упал, скрипя зубами.
Мэг, которая наклонилась было к Прока, тут же выпрямилась, побледнев от ужаса… Взгляд ученого не отрывался от нее, но смотрел он так странно, в глазах сверкала такая ненависть вместе с глубоким отчаянием, что жена тут же сообразила, что случилось… Мужу было все известно!
Тогда она медленно, плавно отступила к двери, резко распахнула ее и, будто обезумев, бросилась прочь из спальни, куда однажды вечером принесла с собой любовь, а теперь оставляла после себя лишь отчаяние и стыд…
Целую неделю врачи не могли дать прогнозов о жизни Прока, потому что болезнь его протекала странно, что сбивало докторов с толку. То казалось, что несчастный вовсю выздоравливает, а то он снова впадал в тревожную неподвижность, граничащую с комой. Наконец его состояние, казалось, улучшилось, но жуткая синева кожи, вместо того чтобы уменьшаться, становилась, наоборот, все насыщеннее… в итоге она распространилась на все тело, но больше всего пострадало лицо. Очень часто Прока чувствовал сильный озноб, и температура его тела тотчас ужасающе падала. У него также были частые кровотечения, иногда рвота кровью… Тогда же у него начиналось мучительное сердцебиение, которое почти всегда заканчивалось судорогами, крайне похожими на настоящие эпилептические припадки.
Профессор Виардо, который приходил к больному дважды в день, тщетно пытался заставить его ненадолго встать с постели, но Прока, который с тех пор, как смог снова соображать, все больше погружался в воспоминания о Мэг, оставался глух к любым увещеваниям. Ученый был уверен, что скоро умрет, и даже с некоторым нетерпением ждал роковую минуту, когда его глаза навечно закроются, а мысль, беспрестанно работающая, наконец растворится в мягком небытии.
Бедный Прока! Видимо, страдал он еще недостаточно, потому что его болезненное существование на том не прекратилось.
Увы, его испытания лишь начинались.
Однажды вечером, когда Прока услышал из соседней комнаты размеренный храп слуги, которому приказано было следить за состоянием хозяина, он тихо выскользнул из постели и на цыпочках добрался до комнаты Мэг. Войдя туда, ученый включил свет и подошел к небольшому секретеру, где раньше нашел те проклятые письма… Они исчезли… Прока ошеломленно замер, задаваясь вопросом, не приснился ли ему ужасный кошмар. Вдруг это его больное воображение нарисовало на пустом месте прискорбную историю предательства.
Но нет… Он был уверен, что держал эти письма в руках… Он хорошо помнил одно, которое начиналось такими
