style="font-size:15px;"> Останки былого великолепия.
Яхья-ходжа носил обычную одежду муллы – халат с мелким рисунком, обшитый узкой тесьмой; на голове белую чалму. Но однажды Яхья-ходжа пришёл к Шарифджану в зелёной чалме и в туфлях на высоких каблуках. Шарифджан, увидев его в таком наряде, удивился:
– Поздравляю с переменой одежды! Чему прикажете приписать неожиданное превращение муллы в уличного гуляку?
– Поздравление принимаю, согласен с тобой: наряд мой заслуживает поздравления, а почему я так оделся – охотно объясню. Представь себе, сегодня утром встречаю Абдул Карима, который торгует на базаре фарфоровой посудой. И вижу, лавочник одет муллой. Я спрашиваю: «Чем объяснить, что купцы обрядились муллами?» А он отвечает: «Сегодня настоятель нашей мечети – за утренней молитвой сказал на проповеди, что каждый человек завтра, в день Страшного суда, выйдет из могилы в том обществе, одежду которого он носил при жизни.
И бог, соответственно сему, предоставит ему место в раю или аду. Вот, говорит мне Абдул Карим, я и счёл для себя наиболее желательным и подходящим восстать из мёртвых вместе с богословами, чтобы вместе с ними войти в царство небесное, почему и решил одеться по их обычаю».
Яхья-ходжа пожал плечами
– Я подумал-подумал, и мне стало ясно, что если я окажусь в раю в обществе таких богословов, то лучше мне отказаться от рая. Хватит с меня и того позора, что судьбе угодно было включить меня в их компанию на земле. Но чтобы в этом обществе ещё и на Страшном суде стоять – благодарю покорно! Поэтому я решил одеться уличным гулякой, картёжником, головорезом, чтобы хоть на том свете оказаться среди этих весёлых людей, даже если с ними мне и обеспечена дорожка в ад. Вдали от богословов мне и ад покажется раем.
После этого Яхья-ходжа почти всегда ходил в туфлях на босу ногу и без обычного головного убора мулл.
В дни, свободные от занятий, Яхья-ходжа часто навещал Шарифджан-махдума.
Не заходя в комнату, он кричал:
– Эй, отбельщик! Что поделываешь? Заходить к тебе или не стоит?
Шарифджан передавал ему через меня или Мирзо Абдулвахида приглашение. Тогда, забравшись на суфу и сунув голову в дверь гостиной, он оглядывал присутствующих и, сказав каждому из них несколько колкостей, исчезал.
Однажды он пришёл, когда у Шарифджана было несколько поэтов. Оглядев их, Яхья-ходжа сказал хозяину:
– Ты простак, что собрал вокруг себя этих чертей. Думаешь, они к тебе на поэтические соревнования приходят или обменяться своими знаниями? Нет, они приходят твоего плова поесть.
Иначе, почему они у меня не собираются? Потому что у меня нет ни лишнего плова, ни лепёшек.
– Ладно – ответил Шарифджан, – пусть я простак. Не обижаюсь. Но зачем обижать этих безобидных людей, называя их чертями?
– Сейчас они кажутся людьми,
