огляделся и принялся рассуждать вслух:
– Куда это нас с вами черт занес? Куда-то в район Останкино, полагаю? Знаете эти места?
– Ни черта я не знаю!
– Понятно… Есть у меня один человечек… Если на телеге, да с ветерком… Вы как, еще с полчаса продержитесь?
– Не знаю!
– Так вот, он вас и подлечит, и сохранит в тайне сам факт вашего пребывания и от бывших подельников по банде Свинова, и от полиции…
– Хорошо, давайте быстрее уже! – Ратманов подпирал столб из последних сил, в глазах стояли уже не один, а двое Двуреченских, особенно добивали головокружение и тошнота.
Двуреченский свистнул ближайшего извозчика. И даже для верности перекрыл тому дорогу. Мужик на облучке спустил вожжи и подозрительно вгляделся в загибающегося Ратманова – кого ему черт принес? Но после непродолжительных пояснений чиновника для поручений, продиктованного адреса и, главное, звонкой монеты перетащил раненого к себе на телегу.
Двуреченский тоже помогал, но как-то посредственно, чуть ли не брезгливо… А не чужой ведь был человек! Ратманов даже возмутился:
– Двуреченский, вы меня поражаете…
– Чем?
– Да всем… А сами куда? В таком виде? Со мной отлеживаться не поедете?
– Нет.
– Это как понимать? А вдруг вас схватят?
– Кто меня схватит? Я чиновник для поручений Московской сыскной полиции. И сам кого хошь схвачу.
Тут уже у извозчика на лоб полезли глаза:
– Ваше благородие, так, может, это… монету-то вернуть?
– Цыц, оставь себе. – Двуреченский с «нижними чинами» был суров, но, как говорится, и справедлив. – Доставишь этого, куда я сказал, и если хоть один волос…
– Этого… – Ратманов все никак не мог привыкнуть к удивительной метаморфозе, произошедшей с Двуреченским. Тот будто на самом деле забыл о работе в Службе эвакуации пропавших во времени и помнил лишь свою временную должность в московском сыске образца 1912 года… Даже под страхом смерти не признался. М-да…
– Доставлю в лучшем виде-с! – пообещал дореволюционный бомбила.
– Вот и славно. – Двуреченский уже хотел уходить, но Ратманов еще кое-что спросил напоследок:
– Мы увидимся?
– Кто знает, – был ответ.
– А деньги Лодыге? Вы же дали слово дворянина!
– Мало ли что я ему дал, дураку. Спас жизнь нам обоим, и ладно. Скажи спасибо, Гимназист…
После чего чиновник свистнул другого извозчика и немедленно унесся куда-то по своим делам. Дай бог, не сдаст, а Ратманова, соответственно, не посадят.
Хозяина деревенского дома на северной окраине Москвы, примерно там, где потом построят телецентр, звали Степан, по отчеству тоже Степанович, но все называли его Кольщиком. Бородатый дядька был улыбчив и обходителен, в целом производил впечатление скорее «божьего одуванчика», чем
