в арку, во внутренний двор. Раад все стоит у пруда, наблюдая, как Амира утыкается носом в открытую чашу почтовой башенки. Сестра отшатывается.
– Я чуяла эту смесь благовоний раньше… в комнате Афира. Я же не ошиблась?
Мимолетный вдох – и я готова подтвердить ее подозрения.
– Не ошиблась, – бормочу я, наклонившись, чтобы изучить сгоревшие угли у подножья башенки.
– И смотри, смотри.
Обнаружив неподалеку от башенки стул, Амира подбирает что-то из груды на песке рядом с ним. Я узнаю блеклые завитки в ладони сестры – древесная стружка. Неужели мне не чудится? В свободное время Афир часто вырезал фигурки, а потом дарил их нам по особым случаям. Дома у меня есть одна, маленький лев, совсем как живой, и я засунула его в нижний ящик своего комода, потому что мне невыносимо на него смотреть. Даже отдыхая, Афир занимался каким-нибудь делом. Сидел на задней веранде по вечерам и вытесывал зверя, которого увидел на вылазке. Вьющиеся пряди падали на глаза, пальцы ловко управлялись с резцом, брат с любовью вкладывал в творение всю душу. За несколько месяцев до исчезновения он много раз ненадолго выбирался на охоту. Или, может, это был всего лишь предлог, чтобы скрыть визиты сюда?
Перевожу взгляд со стула на башенку и обратно, вызывая в мыслях образ брата.
– Он сидел здесь и вырезал фигурки в ожидании почтового сокола…
– Но что мешало ему это делать в Калии?
– Вероятно, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал про письма. – Я направляюсь к серебряному фонарю, что стоит на песке у главной арки.
Позади меня Амира треплет гриву Раада:
– Ты нас привел сюда, правда? Эй, Имани, что ты делаешь?
– У тебя там в сумке не найдется трутницы?
Амира подбегает, вкладывает мне в ладонь коробочку, бросает взгляд через мое плечо на вход.
– Ты правда думаешь, Афир туда отправился?
Я зажигаю фонарь от спички, поднимаю его над головой.
– Узнать наверняка можно лишь одним путем.
Мы ступаем в широкий коридор. Свет струится по сводчатому потолку, открывая узоры финиковых пальм и пучков тростника. На стенах выгравированы выцветшие пейзажи Сахира: луга, горы, море дюн. Коридор ведет в зал, но его потолок и стены окутаны тьмой, создавая ощущение, будто мы оказались в непостижимо большом пространстве. Каменные плиты у ног усеяны обломками разбитых колонн. Я осторожно пробираюсь между ними, осматривая тот малый пятачок, что освещает фонарь.
– Мне здесь не нравится, – шепчет Амира.
Мне тоже. Разум умоляет остановиться, но я все иду. Нечто более сильное, нежели разум, гонит меня вперед. Чутье, то самое, что не давало мне спать множество долгих ночей с тех пор, как сгинул Афир, мысли – неужели все и правда кончено? Теперь я чувствую: нет.
Еще несколько мгновений осторожного шарканья – и свет падает на спальный мешок, пустой кувшин для воды и деревянный сундук на ковре у основания неповрежденной колонны. Перед глазами все дергается, когда мы, подкравшись, опускаемся на ковер на колени. Волокна испускают
