мелкое бликует прямо у ее лица, и она едва успевает увернуться. Что-то сзади трескается и разлетается опилками. Она оборачивается и видит, что мяч раздробил кору, и вмятину в стволе дерева за ее спиной. Аккурат там, где мгновение назад была ее голова.
– Ты должна была поймать. Почему с вами, полукровками, всегда так сложно? Сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты поняла? Лови!
Она не успевает среагировать, ныряет в сторону, и мимо нее пролетает металлический шарик, почти задевает ухо. В этот раз она видит, как эта маленькая штука проламывает вековечное дерево, и почти может представить, как то же самое происходит с ее головой.
Рашалид подбрасывает на ладони еще один шарик. А потом кидает в нее без предупреждения.
И этот она ловит. Легко, потому что теперь готова.
Ловит – и тут же вскрикивает от яростного жжения в костях. Шарик из пепельной стали выскальзывает из ее почти обожженной ладони, и она смотрит на расползающееся на ладони темное пятно. Она знает, когда кожа так реагирует на пепельную сталь – вернее, она слышала, читала в глупых книжках, которым нет и не должно быть веры.
Но она сама сейчас словно в глупой жестокой сказке.
Так пепельная сталь реагирует на чужаков, когда уже признала кого-то хозяином.
Торн переводит на Рашалида озадаченный взгляд. Он подкидывает на ладони еще один шарик.
– Что? Судя по тому, что ты засадила мне в ребра не так давно сама, ты любишь этот мерзкий металл.
Она заставляет себя выпрямиться. Кожу до сих пор жжет, рука почти нечувствительна. Немеет от ладони и до запястья, а то и дальше.
– Я не понимаю. Реликты не могут пользоваться пепельной сталью.
Рашалид иронично приподнимает бровь. Его взгляд скользит к ее собственным кинжалам. Она решает это проигнорировать.
– Или это миф?
Рашалид молчит, обдумывая. Переводит взгляд на ее лицо, затем – в сторону. Его ответ неохотный, ленивый.
– Не миф.
Торн отбрасывает волосы с лица. Рука немеет все выше.
– Тогда как?..
– Есть хитрости. Оружие из пепельной стали я использовать не смогу, но это – мелочь, которую я могу перетерпеть. Ты ведь терпишь свои клинки.
Она хмурится. Отворачивается.
– Они еще пока не мои.
Рашалид усмехается.
– Смотри-ка, Торн, а у меня идея, как нам с тобой поладить. Я объясню тебе, как сделать так, чтобы пепельная сталь тебя признала – может, даже такие кинжалы. А ты возьмешь себя в руки и будешь делать то, что я тебе говорю. И учти – я обычно не договариваюсь «по-хорошему», так что второго шанса не будет.
Это кажется ей все еще странным, все еще не укладывающимся в голове. Где-то здесь должен быть подвох.
Но в то же время Торн ощущает, как в ней разгорается интерес. Она хочет знать, как совладать со своими клинками. И пока требования Рашалида ограничены тренировочным полем, она ему подыграет.
