нет. Иначе бы я Сейм продавил на Посполитое рушение. Но… Часть магнатов тебя поддерживают, часть – ненавидят, часть даже хотят к тебе на службу отъехать.
– И только наши договоренности не позволяют им это сделать. А ведь ты не хотел тогда.
– Не хотел. Каюсь.
– Может, в шахматы поиграем?
– Ох… нет… лучше давай думать, как выкрутиться из всей этой дурно пахнущей истории. Может, Джема натравить на Вену, когда Фридрих выступит в поход? Так, чтобы тот откуда-нибудь из Богемии или Моравии повертался в зад?
– В зад – да, его повертать надо. Но я жду со дня на день новостей о гибели Джема. Так что султан нам не помощник.
– Гибели?
– Патриарх и ряд иных советников уверены – он не жилец.
– Плохо… очень плохо…
– Да уж. Безрадостно. Может, я тебе денег дам?
– В долг? О нет… Мне хватило.
– Да я, в общем-то, и подарить могу. Тысяч двадцать медведей[1] или даже тридцать.
– Чтобы я выступил за тебя?
– Да.
– Ты понимаешь, что в этом случае Фридрих сначала нападет на меня? А мне с ним не совладать. Да и денег этих мало.
– Ну… давай я увеличу сумму до шестидесяти тысяч медведей? А хочешь – даже золотыми львами ее выдам?
– И что это изменит? – горько усмехнулся Казимир. – Сумма заманчивая, но я за оставшееся время не успею возродить коронные войска. А если бы и восстановил, то Фридрих все одно меня уничтожил бы. Это Сизифов труд. Поздно для таких дел.
– Я рад, что ты не позарился. Хотя мог.
– Мог, – кивнул Казимир. – Но ты ведь потом спросил бы с меня за них. А я уже получил немало уроков.
– И что ты будешь делать?
– Постараюсь отсидеться в стороне.
– Хоть сообщать о том, что и куда идет, будешь?
– Если это не станет представлять для меня опасность. Сам понимаешь – я буду во власти Фридриха и его войска. Не удивлюсь, если он меня вытащит к войскам и заставит принять участие в походе.
– Не робей. Соглашайся. Просто сам ни в какие атаки не ходи под любыми предлогами. В конце концов, я же не зверь и все понимаю. Обстоятельства иногда бывают сильнее нас.
– Это точно, – покачал головой Казимир.
Глава 5
– Признаться, не ожидал вас встретить так далеко от вашей столицы, – произнес посланник султана, отхлебнув немного свежего кофе.
– Отчего же? Это мои владения, и именно эти работы сейчас очень важны. Вот лично и проверяю, как они идут. Наверное, важнее и нет ничего для развития наших с вами отношений. Потому что устранение проблемы с порогами позволит увеличить торговлю между нашими державами многократно. К общей пользе.
– Торговля? Но зачем? – удивился посланник. – Мы же только мехом торгуем.
– Если устранить проблему этих порогов, – махнул рукой Иоанн, – то я смогу вывозить в Константинополь
С 1475 года в Москве чеканились три серебряные монеты: векша, куна и волк в 0,8 грамма 250-й пробы, 1,6 грамма 500-й пробы и 5,33 грамма 750-й пробы, что соответствовало ¼, 1 и 5 новгородским деньгам. С 1477 года начали чеканить еще три монеты: мышь, медведь и лев. Мышь была медной монетой в 1 грамм, равной 1/20 новгородской деньги. Медведь представлял собой крупную серебряную монету массой 31,36 грамма 990-й пробы и был равен полусотне новгородских денег и половине рубля, а лев – золотую монету в 3,537 грамма 998-й пробы – аналог флорина, выступавшего международным стандартом, примерно совпадал с медведем по стоимости. Визуально эти монеты были оформлены в том же стиле, что и векша, куна и волк.
