Бог казался ему недостижимым идеалом, которому поклоняться всякий должен, а теперь… После всего, через что ему пришлось пройти, вера в силы всемогущие на нет сошла. Там, в небесах, есть кто-то, кто дарует Светозарным силу Слова, кто лечит раны и несет возмездие белым пламенем, но нет ему дела до молящихся, не смотрит он на просящих, только на воинов, что творят Его волю. Будь он таким справедливым, как говорили наставники, позволил бы он ведьмам по земле разгуливать да бесчинства творить? Позволил бы умирать детям в муках, а негодяям доживать до глубокой старости? Что-то не так с этим Богом, раз он веру свою огнем и мечом насаждать позволяет.
– Смотри.
Варна достала из-под пола кувшин, открыла его и усмехнулась:
– Кровь Господня для причастия.
– Не станешь же ты… Варна!
Но она уже отхлебнула из кувшина. Вино потекло по подбородку, замочило воротник, а она только ухмыльнулась:
– Причастишься?
– Богохульство, – проворчал Дарий, но подошел ближе и протянул руку. – Давай попробую, вдруг оно не сожжет меня изнутри.
– Меня же не сожгло, – справедливо заметила она.
Он сделал маленький глоток и замер, ожидая неминуемой расплаты за содеянное. До недавнего времени ему и на святую землю заходить было нежелательно, а теперь ничего не происходило, даже покалывание легкое прошло недавно. Вот и сладкое вино оказалось просто вином, а не отравой.
– Вкусное, – сказал он.
– Сейчас бы напиться и вздремнуть, благо места вокруг предостаточно.
– Мстислав бы с нас шкуру спустил, – усмехнулся Дарий.
– Хорошо, что он этого не увидит.
– Ты что, правда решила здесь на ночь остаться?
– А куда нам идти? Снова в поле спать? Нет уж, мертвецы никуда не денутся, до утра подождут, а я не прочь на перине мягкой отдохнуть.
Варна снова отпила из кувшина и передала его Дарию. Ее щеки раскраснелись, а глаза задорно заблестели.
– Ведешь меня по скользкой дорожке, – вздохнул он.
– Ты теперь волен не ходить за мной, – вдруг сказала она.
– Прогонишь меня? – осмелев от вина, спросил Дарий. – Велишь уйти?
Варна помолчала, задумчиво косу покрутила, затем ответила:
– Привыкла я к тебе за десять-то лет. Пока сам не захочешь, прогонять не стану. Пойдем, поищем подходящий дом.
Неожиданно больно ее слова ужалили, в самое сердце вонзились, словно кинжалы. Привыкла? И это все, что она сказать может?
Сам он точно знал, что ни за что бы ее не оставил. Вместе с плотью оживали и чувства, давно похороненные где-то внутри. Пусть теперь он выглядел рядом с ней совсем мальчишкой, но то, что Дарий через смерть пронес, долго зрело в душе и теперь наконец обрело ясные очертания.
Человек, который согласился сбежать с ней из церкви, воскрес, восстал из мертвых и от слов своих не отрекся. Предложи она ему
