чтобы принять его, молодой человек?
– Нет, господин капитан, обещаю вам, что с ним не случится того, что с первым письмом. Оно попадёт по назначению, и горе тому, кто захочет отнять его у меня!
Де Тревиль улыбнулся, услышав эти хвастливые слова. Оставив молодого человека у окна, где они разговаривали, он сел за стол, чтобы написать обещанное письмо. Тем временем д’Артаньян, которому нечего было делать, барабанил по стеклу, глядя на мушкетёров, покидавших двор один за другим, и провожал их взглядом, пока они не исчезли за углом улицы.
Де Тревиль, написав письмо, запечатал его и подошёл к молодому человеку, чтобы вручить ему. Но в это мгновение, когда д’Артаньян протянул руку, чтобы взять письмо, Тревиль, к немалому своему удивлению, увидел, что его протеже вздрогнул, побагровел от гнева и бросился вон из кабинета, крича:
– А, чёрт возьми! На этот раз он не уйдёт от меня!
– Кто такой? – спросил де Тревиль.
– Мой вор! – вскричал д’Артаньян. – А, предатель!
И он стремительно выбежал вон.
– Сумасшедший! – проворчал де Тревиль. – Если только это не ловкий способ улизнуть, видя, что его затея не удалась.
Глава IV
Плечо Атоса, перевязь Портоса и платок Арамиса
Д’Артаньян, взбешённый, в три скачка промчался через приёмную, бросился на лестницу, по которой собирался сбежать опрометью, на всём лету столкнулся с мушкетёром, выходившим от де Тревиля из боковых дверей, и с размаху так врезался головой в его плечо, что тот закричал или, вернее, зарычал.
– Простите, – проговорил д’Артаньян, намереваясь бежать дальше, – простите меня, но я тороплюсь.
Не успел он пробежать один пролёт, как чья-то железная рука схватила его за шарф, и он вынужден был остановиться.
– Вы торопитесь! – вскричал мушкетёр, бледный как полотно. – По этой причине вы меня толкаете, говорите «простите» и полагаете, что этого достаточно? О нет, молодой человек. Вы думаете, что если господин де Тревиль поговорил с нами несколько строго, то с нами можно обходиться так, как он с нами разговаривает? Ошибаетесь, мой друг: вы ведь не де Тревиль!
– Уверяю вас, – возразил д’Артаньян, узнав Атоса, который после сделанной ему перевязки возвращался домой, – уверяю вас, я это сделал не нарочно и, допустив эту случайность, уже сказал: «Простите меня». Мне кажется, этого достаточно. Повторяю вам, однако, и это, может быть, даже лишнее, что, даю вам честное слово, я тороплюсь, очень тороплюсь; пожалуйста, позвольте мне уйти.
– Сударь, – сказал Атос, отпуская его, – вы невежливы. Видно сразу, что вы приехали издалека.
Д’Артаньян уже миновал три или четыре ступени, но при замечании Атоса остановился.
– Послушайте, сударь, откуда бы я ни приехал, не вам учить меня, как себя вести, предупреждаю вас!
– Как знать! – сказал Атос.
– Ах, если бы я не так торопился, – вскричал
