богатствах, скрывающихся за этим роскошным фасадом.
Арамис же занимал маленькую квартиру, состоявшую из гостиной, столовой и спальни. Эта последняя комната, помещавшаяся, как и остальные, в нижнем этаже, выходила в маленький садик, зелёный, тенистый и непроницаемый для глаз соседей.
Как устроился д’Артаньян, мы уже знаем и уже познакомились с его слугой Планше.
Д’Артаньян, по природе своей отличающийся любопытством, как, впрочем, все люди, имеющие склонность к интриге, делал все возможные усилия, чтобы узнать, кто такие в действительности Атос, Портос и Арамис, потому что под этими вымышленными именами каждый из них скрывал свою дворянскую фамилию, в особенности Атос, в котором за целое лье чувствовался аристократ. Поэтому он обратился к Портосу, чтобы получить от него сведения об Атосе и Арамисе, и к Арамису, чтоб узнать о Портосе.
К сожалению, Портос знал о жизни своего замкнутого друга только то, что о ней было известно. Говорили, что он претерпел большие несчастья в любовных делах и что ужасная измена навсегда отравила его жизнь. Что это за измена? Никто этого не знал.
Что же касается Портоса, то, за исключением настоящего его имени, известного, так же как имена обоих его товарищей, одному лишь де Тревилю, в жизни его не было ничего таинственного. Он был тщеславен и нескромен, и его можно было видеть насквозь. Единственно, в чём бы ошибся наблюдатель, – это если бы он поверил всему тому хвалебному, что Портос сам о себе говорил.
Арамис же, хотя со стороны и могло показаться, что у него нет никаких тайн, на самом деле был ими полон. Он редко отвечал на вопросы, которые ему задавали относительно других, и всячески избегал вопросов о себе самом. Однажды д’Артаньян, пространно расспросив его о Портосе и узнав от него о слухах насчёт интриги мушкетёра с какою-то принцессой, захотел узнать что-либо о любовных связях самого рассказчика.
– А вы, любезный друг, – обратился он к Арамису, – вы, так занимательно рассказывающий о чужих связях с баронессами, графинями и принцессами?
– Извините, – прервал его Арамис, – я говорю о подобных вещах лишь потому, что Портос сам повсюду говорит об этом, он кричал о том и при мне. Но будьте уверены, д’Артаньян, что если бы я знал это из другого источника или если бы Портос мне это доверил, то не было бы духовника скромнее меня.
– Не сомневаюсь, – возразил д’Артаньян, – но мне кажется, вы сами достаточно знакомы с гербами, доказательством чему служит известный вам платок, коему я обязан честью быть знакомым с вами.
На этот раз Арамис не рассердился, но, приняв самый смиренный вид, ласково отвечал:
– Любезный друг, не забудьте, что я готовлюсь к духовному званию и избегаю всяких светских связей. Платок, который вы у меня видели, был вверен не мне, а забыт у меня одним из моих приятелей. Я был вынужден его взять, чтобы не скомпрометировать этого человека и любимую им женщину.
