более, как верным рабом её величества, покойной императрицы Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями превыше заслуг моих. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов»[86].
Но после совещания с Воронцовым государыня отвергла «проект»[87]. Екатерина, какой бы страстной она ни была, не могла не понимать опасности непомерного возвышения фаворита. Дипломаты уже в 1762 году отмечали недовольство выдвижением Орловых: против бывшего предводителя заговора интриговали его недавние друзья и сторонники. Так, в дни коронационных торжеств возникло дело поручиков Петра Хрущова и Семёна Гурьева, намеревавшихся возвратить на престол «Иванушку» – свергнутого в 1741 году императора Ивана Антоновича. Инициатива ограничилась «матерной бранью» в адрес императрицы и высказанным в «велием пьянстве» желании похитить Орлова, но власти отреагировали серьёзно: виновные были «ошельмованы», лишены дворянства и отправлены на Камчатку.
Предполагаемый «марьяж» – брак Екатерины и Григория Орлова – спровоцировал следственное дело камер-юнкера Ф. Хитрово и его друзей, измайловских офицеров Рославлевых и М. Ласунского, героев 28 июня. «Орловы раздражили нас своей гордостью», – заявляли недовольные гвардейцы и выражали намерение убить выскочек, а Екатерину выдать замуж за кого-нибудь из братьев заточённого Ивана Антоновича[88]. Наказание последовало без суда – виновные отправлены в ссылку. В свои деревни поехали «титулярный юнкер» Воейков и поручик Пётр Савельев, «разглашавшие» настолько «непристойные слова», что их даже не рискнули оставить на бумаге – следственное дело было сожжено[89].
Производства в чины и награды обеспечили Орловым сторонников в гвардии. Но оставались недовольные – они обсуждали незаслуженное возвышение братьев и возможность нового переворота: «Не будет ли у нас штурмы на Петров день? Государыня идет за Орлова и отдаёт ему престол»[90]. «Што ето за великой барин? – возмущался в марте 1764 года семёновский солдат Василий Петелин. – Ему можно тотчас голову сломить! Мы сломили голову и императору; мы вольны, и государыня в наших руках. Ей де года не царствовать, и будет де у нас государем Иван Антонович». Гренадеры-измайловцы Михаил Коровин и его друзья заявляли: Орлов «хочет быть принцом, а мы и прочие етова не хотим»[91].
В 1769 году под следствие попали преображенский капитан Николай Озеров и его друзья – бывший лейб-компанец Василий Панов, отставные офицеры Ипполит Степанов, Никита Жилин и Илья Афанасьев. Заговорщики не просто ругали императрицу и её фаворита – критике подвергалась внутренняя и внешняя политика: «народ весь оскорблён»; «государственная казна растащена»; гвардия пребывает «в презрении», а Орловы за границу «пиревели через аднаво немца маора двацать милионов»; в екатерининском «Наказе» «написана вольность крестьяном, это де дворяном тягостно, и буде разве уже придёт
См.: Рассказ о браке императрицы Елизаветы Петровны // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. 1863. Кн. 3. Смесь. С. 153–157.
См.: Дипломатическая переписка прусских посланников при русском дворе. Донесения графа Сольмса Фридриху II и ответы короля, 1763 по 1766 г. // Сборник РИО. Т. 22. СПб., 1878. С. 72, 73, 75.
См.:
См.: РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. № 2131. Л. 31.
Цит. по:
См.: РГАДА. Ф. 7. Оп. 2. № 2047. Ч. 1. Л. 169–169 об.; № 2168. Л. 1.
