Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
наказания Валиком, но, и в том, в чем был уверен наказанный мальчишка, что ябеда даже выбрал крапиву с толстым и прочным стеблем и принес для воспитательницы, за это она давала ему два стакана компота и старалась давать больше сладостей, положенных детям. Радостная и угодливая улыбка не сходила с лица Лени; месть удалась, за свою безрадостную жизнь с братьями и сестрами с одинокой и несчастной матерью и этот день для Очколяса в детском садике не прошел зря, тешилось его сердце. Валику хотелось в эти минуты унижения убежать, побыть в одиночестве. Он присел на край пледа. В это время вспоминался его дом, петушок задира, от которого он получал хлесткие удары и совсем не обижался на «друга», потому, что птица никогда не была ему близким другом, это был друг-враг и ничего больше. А Леня Очколяс умел быть и тем и другим, и это вселяло недоверие до Лени, как до друга, и не вызывало ощущения злобной мести к нему, и желания победить, как врага. Единственное ощущение, которое возбуждал Леня в воображении Валика, это ощущения жалости. Оно возникало еще тогда, когда мать, как-то сказала, что выступила перед партийной организацией колхоза, чтобы семье Очколясов, у которых было пятеро детей, построили дом, как семье колхозника, погибшего от рук бандитов-грабителей. Она рассказала в каких антисанитарных условиях живут дети и вдова погибшего коммуниста, живут в одной комнатенке с земляным полом в наспех собранной избушке укрытой соломой. Рассказала, как тяжело сейчас вдове Ганне работать от зари до зари на колхозных послевоенных полях от зари до зари и кормить детей… До обеда жгучие ощущения пораженных крапивой открытых частей ног утихло и почти не беспокоило мальчика. Настроение вернулось до Валика и он уже беззаботно смеялся в строю детей, подставляя ножку шагающему впереди него Каленику Коле. После обеда в столовой воспитательница объявила всем детям, которые достигли семи летнего возраста, в том числе и Валику, что сегодня они последний день в детском садике, что до первого сентября им осталось ровно две недели, и что они уже почти школьники. Как всегда, после обеда мертвый час, все дети ложились спать в детской спальне. Сон к Валику не приходил после такой новости взросления, начали приходить детские страхи; «Как я буду учится, когда не знаю даже не одной буквы?» С тревогой думалось мальчику. От этого он ворочался в постели; «Я же ничего не умею, ни читать, не писать, не знаю, как пишутся даже буквы?» Беспокойные мысли преследовали малыша. Напрягая свою память стал вспоминать те буквы, которые учил с матерью по букварю. Припомнилась, почему-то «А», ее было легче всего запомнить, так как она была похожа на два телеграфные столбы с перекладиной посередине, таких столбов на полях колхоза пруд пруди сколько много. Легко припоминалась буква «О», так похожа на обруч, которыми крепит бочки, бондарь дядя Федор, у матери на ее работе, на бочках для засолки помидоров и огурцов. Валик нахмурил брови, стараясь припомнить хоть одну букву, но на память не приходило больше ничего. От этого он стал вертеться на постели, лег на спину, уставился в потолок, потом повернул русую голову на бок, прислушался
