и перебирала четки. Что-то вредное, ревнивое заколыхалось в нем и по какому то стечению об-стоятельств, спружинив, вылетело изо рта:
– А ты знаешь, есть множество людей, которые кайфуют, когда другим плохо! Нет, ничего не говори – продолжал он.– Я видел это сам много раз. Это очевидно, что им было хорошо, от того, что мне, и даже не мне, было плохо и больно», – он передохнул и повернулся в Катину сторону, ничего не видя перед собой, кроме сочащегося из ранки сока алоэ и красной полоски пореза от осоки на пальце. Он по-нимал, что это его наблюдение, всего лишь заразная болезнь, но уже не мог удержать ревущего водопада подозрений. И Катя, зная об этом его терзании и муке, молча ждала снисхождения и успокоения. -Пройдет, все пройдет!– шептала она ему.
На свадьбе самой энергичной танцовщицей была Ирайнат. Как это, здорово! – ее бесконечный танец. Казалось бы, ну что нового, свежего? Но нет – глаза горят, ноги, плавно перебирая шаг, создают остроту момента, легкость и стремительность бегущей лани. Хочется бесконечно кричать: «Оппа, асса, оппа, асса», – хлопая и хлопая. «Оппа, оррэ, асса». Джигитовка, подскоки, взмахи руками – все это притягивает, манит магнитом, неистовством ее бешеного танца, задо-ром нерастраченной энергии.
А горло болит. «Наверное, накричался там, на свадьбе», – решил он, продолжая искать причину недомогания.
Голова трещала по швам. И таблетка или укол были бы как раз во-время. «Ну, давай же, действуй! Коли, коли, не жалей, девочка-садистка, пошевелись, прошу» – настаивал Алексей.
«Назло вирусам и другим невидимым тварям уколюсь и тем са-мым объявлю им войну», – храбрился он, предвкушая маленькую молнию в ягодице.
Медицинская сталь тем и сильна, что колет, режет, зашивает. Не сама, конечно, а в руках наследников Гиппократа, в белеющих манти-ях королей познающих и познавших устройство тел и готовых с лег-костью объяснить происхождение костных тканей и мышечных воло-кон. «А душу сможете объяснить!? Слабо что ли? – так и подмывает Алексея. -Сможете?-» Как только доходит очередь до таинства жизни и других непонятных процессов, светила разводят руки, скрывая смя-тение по поводу своего атеизма. Потому что знают, что есть очень и очень большие пробелы в познаниях. «Панымаешь», – вдруг сказал Алексей и, прижал Катину ладонь к щеке.
– О чем это я? Все, точно заболел.-
– Мне кто-нибудь звонил, пока меня не было, ну пока я на свадь-бе? – морщясь, спросил Алексей.
– Да, забыла совсем, тебе же пару дней назад звонил человек.
– Что сказал, как представился, о чем спрашивал?
– Да никак не представился, ничего не спрашивал, странный ка-кой-то. Только спросил, когда приедешь.
– А Лева из Москвы не звонил? – почему-то прошептал Алексей.
– Нет…
Возникла пауза.
– Хреново, не сдохнуть, бы– протянул Алексей.
– Не пугай, пожалуйста, – просила Катя с неподдельной
